Чулан под лестницей был идеальным местом для секретной двери.
Зайдя в него, Бондарь не стал тратить время на банки с огурцами и малиной, а перешагнул через кипу газет и остановился перед дощатой перегородкой. Стоило нажать на нее пятерней, как она легко поддалась усилию. Это и был потайной ход, через который ушел неизвестный.
Сбитая из досок дверь была снабжена магнитной защелкой. Бондарь указал на нее Косте, и тот понимающе кивнул. Именно это несложное приспособление произвело загадочный щелчок.
Осветив ведущую вниз лестницу, Бондарь подпер дверь лопатой и велел напарнику:
– Займись установкой микрофонов.
– Я пойду с тобой, – набычился Костя.
– Это лишнее. Там никого нет. Незваный гость воспользовался отсутствием музыкантов, а теперь его и след простыл.
– В любом случае я пойду с тобой.
– В любом случае ты останешься здесь, – отрезал Бондарь. – У нас мало времени. Действуй. Было бы хорошо, если бы тебе удалось обнаружить еще парочку чужих «жучков».
Костя упрямо мотнул головой:
– Было бы хорошо, если бы ты не совался туда один, командир.
– А еще лучше валяться на кровати и ни о чем не думать.
– Как Эльдар Сейдуллин?
– Типун тебе на язык! – скривился Бондарь.
Костя виновато потупился:
– На меня так всегда выброс адреналина действует. Болтаю, болтаю…
– Лишний повод убраться от тебя подальше, – сказал Бондарь, начав спуск по лестнице.
Она привела его в жилище музыкантов, больше смахивающее на логово. Воздух тут был спертым, как в квартире старого холостяка, которому мамочка забыла напомнить о необходимости проветривать помещение. Помножьте этого холостяка на четыре, разбросайте повсюду его грязные носки, и вы получите приблизительное представление о том, как пахло в этом обиталище муз.
– Красиво жить не запретишь, – прошептал Бондарь, перешагивая через вывернутые наизнанку трусы. Даже в тусклом свете фонарика было заметно, что они не первой и даже не десятой свежести.
Всего тут было две жилые комнаты, по паре кроватей в каждой. На них музыканты не только спали, но и ели. Покрывала всех кроватей были усыпаны крошками, пеплом и обертками от лакомств. Пустых бутылок Бондарь не заметил. Пылящийся на полу музыкальный центр выглядел чересчур дешевым, чтобы от него можно было добиться качественного звучания. Среди хлама, наваленного на тумбочки, было несколько магнитофонных кассет, пара лазерных дисков, одни сломанные наушники и лист нотной бумаги с загадочными строчками на английском языке. Большие угловатые буквы, написанные красной пастой, гласили:
О, Фея, божественный трубач вещает, что с рассветом он станет в честь тебя трубить. Рано, очень рано, рано-рано…
Бондарь отложил лист, сообразив, что видит перед собой текст какой-то песни. Ноты отсутствовали, их заменяли буквенные обозначения аккордов.
Все сильнее сомневаясь в профессионализме аккомпаниаторов Арианы Патричи, Бондарь перешел в кухню. Она была меньше предыдущей, но зато куда более запущенной. К горам грязной посуды было страшно приближаться, и Бондарь не стал этого делать. Раздавил подошвами десяток-другой тараканов и вышел вон.
Вниз вела еще одна лестница – узкая, каменная, сырая. Спустившись по ней боком, Бондарь оказался в подвале, стены которого были сложены из дикого камня. Неужели в этом склепе действительно кто-то репетировал? Ариана утверждала, что да, но здесь не удалось обнаружить ни инструментов, ни аппаратуры, ни даже самого маленького пюпитра. В ползущем круге света возникали лишь сломанные стулья, ящики, корзины, мятые алюминиевые бидоны, громадные бутыли, оплетенные прутьями. В дальнем углу высилась куча угля. У стены валялись почерневшие кирка и лопата.
Не найдя ничего более примечательного, Бондарь поднялся наверх, проник на половину Арианы и закрыл за собой чулан.
* * *
Костя шуровал в спальне на втором этаже. Чтобы он в запарке не выстрелил на шум, Бондарь тихонько насвистел пару тактов мелодии из «Генералов песчаных карьеров», которая, согласно предварительной договоренности, являлась музыкальным паролем. И все же Костя не поленился занять огневую позицию, чтобы встретить вошедшего с пистолетом в руке.
– Отбой, – проворчал Бондарь, переступая порог.
– Наконец-то, – сказал Костя. – Есть хорошие новости?
– Дом пуст.
– Никаких привидений?
– Даже в подвале, где им самое место.
– Зато мне есть чем похвастаться, – заявил Костя и расплылся в торжествующей улыбке.
– Чужие микрофоны? – догадался Бондарь.
– Ага. Я натыкался на них в тех же местах, где собирался лепить свои. Работали профессионалы.
– Да уж не артисты погорелого театра.
– Я закончил работу. Трофейные «жучки» у меня в сумке. Будем убираться?
– Давно пора…
Костя собрал свои инструменты и пошел за Бондарем вниз. Фонарики были спрятаны, но «люгеры» обоих по-прежнему находились в состоянии повышенной боевой готовности. Учитывая то количество капканов, на которые они натыкались на каждом шагу, расслабляться было нельзя даже на минуту. Ни Бондарь, ни Костя не исключали возможности, что потревоживший их невидимка удрал именно потому, что тоже обнаружил постороннее присутствие. В этом случае снаружи могли притаиться проворные ребятишки с пальцами на спусковых крючках своих пистолетов. Перестреляют, как куропаток.
– Если убьют, притворяйся живым, – подбодрил Бондаря напарник, прежде чем выйти из дома первым.
Впрочем, слово «выйти» никоим образом не отражает манеру, в какой это было проделано. Костя вылетел в сад со скоростью пушечного ядра. На мгновение его фигура превратилась в размытое пятно, скатившееся с крыльца, а потом и вовсе исчезла, слившись с кустами смородины.
Бондарь тоже не задержался на открытом пространстве, хотя был вынужден с неудовольствием отметить, что его собственная техника несколько уступала той, которая была продемонстрирована спецназовцем ГРУ.
Убедившись, что засады в саду нет, Костя запер дверь и первым двинулся к калитке, постоянно меняя траекторию маршрута. Несмотря на все его сложные зигзаги, он не только опередил Бондаря на несколько шагов, но и успел перемахнуть через ограду раньше. Повторив его маневр, Бондарь остался сидеть на корточках, оглядываясь по сторонам. Костя застыл в очень похожей позе. Трусившая вдоль противоположной ограды дворняжка присмотрелась к двум вооруженным мужчинам и припустила прочь. Видать, у нее тоже имелись причины беспокоиться за сохранность своей невзрачной шкуры.
У каждого они есть.
* * *
Уходили порознь, чтобы не послужить слишком хорошей мишенью для тех, кто мог притаиться за любым кустом, за любым забором. Костя шел по другой стороне улицы, Бондарь следовал параллельным курсом, стараясь не выходить на освещенные луной участки.
