Книга Слепой дракон - Таня Белозерцева

обычным человеком, но огласке то дело так и не подверглось. Обливиэйторы, прибыв на место происшествия, в первую очередь стерли магглу память, собаку… к сожалению, изъяли, ради сохранения секретного статута. Да только нет границ собачьей преданности, сбежал крапик из приюта и к хозяину вернулся.

— Вот это да! А как у маггла оказалась волшебная собака? — спросило сразу несколько голосов. Игорь обезоруживающе развел руками и улыбнулся:

— А он собачий сквиб оказался, родился с одним хвостиком вместо положенных двух, заводчику бы радоваться, купировать не надо, но он не оценил щедрости матушки-природы. Равнодушно избавился от нестандартного щенка, сдал его в маггловский приют, где его и нашел Тибор Пашти, венгерский полицейский. Вот так волшебный крап стал собакой простого человека.

— А как выглядел пойманный келпи? — снова нестройный хор голосов.

— Труп келпи выглядел жутко, — задумчиво припомнил Игорь. — Щучья голова с раззявленной пастью, полной иглообразных зубов, тело как у морского конька, только с четырьмя когтистыми лапами, и весь… в шипах, щупальцах, роговых колючих наростах и, главное, тухлой рыбой развонялся во все стороны и на многие мили вокруг.

Он снова замолчал и сурово оглядел всех:

— Надеюсь, вы понимаете, почему Стас Гальченко запретил ввозить этого смертельно опасного зверя? Келпи нельзя приручить, как невозможно взять на поводок акулу. Правда, вы можете возразить, мол, акула хотя бы дрессировке поддается, она реагирует на удары палкой по носу, что ж, будете правы, но келпи — нет, его ничем не образумишь, он эту палку проглотит и не заметит.

Крам хмуро буркнул:

— А я гриндилоу видел у русалок, на цепях у дома сидят, как ручные.

— Я тоже видел, — подтвердил Седрик.

— А на мен`я они напали… — продрожала-простучала зубами Флер, зябко кутаясь в плед.

Её дрож-ж-жащий голосок заставил всех опомниться и направиться, наконец-то, в замок.

А на галечном берегу озера остался вяло копошиться полураздавленный глянцево-зеленый жук, которого с головы Володи снял и безжалостно сплющил пальцами практичный Виктор. Ну не могла Рита знать, что Вова Поляков страдает инсектофобией и до смерти боится всяких жуков и тараканов… Зеленый жук ме-е-едленно пополз к ближайшим кустикам с печальной скоростью, по полдюйма в час. Дополз. Полежал, дохленько шевеля сломанными усиками-антеннчиками, с трудом ловя и слушая эфир. Наконец, где-то через час Рита рискнула превратиться в человека. И потрясенно ахнула, поняв, что у нее сломан… позвоночник! Заткните уши, дети, не слушайте этот трехэтажный мат-перемат. Парализованную ведьму нашел добрый лесничий Хагрид. Гермиона прямо-таки просияла, когда за ужином к столу преподавателей подлетел Патронус-кабан и голосом Хагрида пробухтел:

— Директор, тут эта… как её… Скитер лежит, пришибленная чем-то…

Разумеется, зал моментально опустел, все дружным табуном ринулись наружу, смотреть на пришибленную Скитер. МакГонагалл вызвала колдомедиков из больницы имени св. Мунго. Прибывшие колдоврачи диагностировали у Скитер перелом нижнего шейного отдела, перелом ребер и ног и обширный паралич тела ниже плеч. Безуспешно пытались вызнать у Риты, как она так пострадала? Складывалось такое впечатление, словно её великан помял. Ну, собственно, так оно и было, если учесть размеры человеческих пальцев и жука. Рита подозрительно молчала, наотрез отказываясь говорить на эту тему. Переломанную и полностью парализованную журналистку увезли на вызванном автобусе «Ночной рыцарь» в больничку, помашем ей вслед и посочувствуем всё-таки бедняжке — её карьере пришел конец… А вот не надо было садиться на голову человеку-энтомофобу, окруженному верными друзьями, знающими о его страхах и защищающими больного товарища от проблем.

Долго ещё обсуждали это странное событие, строили догадки, одну круче другой, выстраивали различные гипотезы того, как могла покалечиться журналистка. Ведь великанов-то окрест Хогвартса не было, кто ж мог её так сплющить? Непонятно… Дракон? Но драконы спят.

Были, правда, двое полувеликанов, мадам Максим и Рубеус Хагрид, но даже их комплекции не хватило бы на то, чтоб полноценно раздавить и переломать в щебенку человека. Эту тайну знала только Рита, что ж, поправится чуток, тогда и допросим. С Веритасерумом. Надо же следствию узнать, кто такой-сякой напал на суверенную гражданку Соединенного Королевства и нанес ей такие жуткие увечья, не с самолета же её без парашюта сбросили!..

Учебный год продолжился, все снова зарылись в учебники и обложились пергаментами. Бедный оклеветанный Хагрид малость приободрился, чувствуя, что это не иначе как сама Судьба вмешалась или Рок, наказав журналистку таким радикальным образом. На волне мстительной радости он решил вернуться к работе, для чего отловил в лесу двух маленьких золотых единорожиков и привел к школе на урок. Собрал учеников и запел-залился соловьем:

— Юных единорожиков порой трудно отличить от простых лошадиных жеребяток, вот гляньте, у них рожек нет, они вырастают только к четырем годам. А вот масть у них меняется в два года, они становятся серебристыми…

Над головами четверокурсников взметнулась рука Гермионы:

— Профессор Хагрид, я правильно понимаю, единороги взрослеют дольше лошадей?

— Да, Гермиона! — одобрил Хагрид.

— А когда они маму перестают сосать? — не унималась Гермиона, кося глазом на опушку леса.

— Э-э-э… в год-полтора, а что?

— Да ничего, профессор, просто, по-моему, за ними мамы пришли… — тут Гермиона развернулась и целеустремленным кроссом рванула к хижине Хагрида. Остальные сперва ничего не поняли, но, глянув на опушку, сразу же помчались следом — в кустах стояли два лунно-белых единорога, из ноздрей их валил пар, глаза метали бешеные молнии, а точеные ножки с очень острыми копытцами яростно рыли снег. Сверкающие жаждой мести длинные тонкие рога были нацелены аккурат в грудь похитителя жеребят. Ой-ей… Пунцово-красное лицо великана сменило колер на цвет сметаны — с мамами шутки плохи. О-о-очень робко Хагрид подошел к загончику и, осторожненько сдвинув защелку, открыл калиточку. Единорожики с тоненьким, едва слышным жеребячьим ржанием обрадованно поскакали к мамам. Хагрид с сожалением проводил их взглядом, и с чего он решил, что нашел в лесу сироток? Может, их мамки на свидания бегали, а жеребяток оставили под присмотром какой-нибудь престарелой глухой тётушки, которая задремала где-нибудь под кустиком…

Повернулся к своему домику, посмотрел на учеников, сгрудившихся на крыльце и около, и, чтобы хоть как-то закончить урок, смущенно прогудел:

— А взрослеют они к семи годам…

В ответ студенты дружно зааплодировали, приветствуя его возвращение на пост учителя. Почему сейчас, а не перед началом урока? Да просто потому, что, увидев очаровашек-единорожиков, все сгоряча решили, что Хагрид переменился и наконец-то привел на урок безопасных зверей. И расслабились, ага… Но появление разгневанных мамочек расставило всё по своим местам и убедило всех, что Хагрид как был, так и остался прежним, то есть хоть что-то, да осталось незыблемым, твердой устоявшейся константой. Такой же непоколебимой