что заставит мой гениальный мозг работать ещё лучше.
Хотя… В гениальности я уже сомневаюсь. Поскольку иногда очень сильно торможу. Раньше я и догадывалась быстрее. Сейчас словно вырубили некоторые мои способности одним жестом.
От Дилары со вчерашнего дня нет новостей. На работе не появилась, хотя обещала к двенадцати быть на месте. Звоню, однако трубку никто не берёт. Очередной повод волноваться за нее. В последнее время она дико переживает. С каждым днём живот растет и внутри нее поселяется страх.
Она боится стать матерью. Боится не справиться.
Эмиль второй месяц пашет как ненормальный. Даже по ночам. Ко мне он приходит крайне редко. Раз или два в неделю. Нет, меня вовсе не утомляет ничего. Потому что нам нужно время. Не хочу спешить как восемь лет назад. Не жду от Эмиля никаких красивых жестов или же, например, предложения руки и сердца. Мы можем и спорить и наоборот, обнимать и целоваться как оголадшие звери. Главное, что я уверена, что у него никого кроме нас нет. По крайней мере повода так думать в последнее время не появлялось.
Спускаюсь вниз и заметив Матвея, сидящего дальним столом, иду к нему, присаживаясь рядом. Нужно что-нибудь разузнать у него. Какие там планируются крупные сделки, о которых я, возможно, не знаю. Но мужчина не поддаётся.
— Что-то в последнее время мы медлим, — напоминаю я. — Никаких шумных контрактов, которые вызвали бы пристальное внимание конкурентов, нет. Сдаём позиции, кажется.
— Ничего не сдаём. Это просто скромное затишье перед бурей. Расслабься. Скоро все всё узнают.
Ну вот. Я так и знала, что мужчины что-то планируют.
Поболтав с Матвеем ещё минут десять и заодно пообедав, я поднимаюсь обратно в свой этаж, да только в кабинет Бестужева. Захожу без стука и застаю его на том, что он сидит в расслабленной позе в своем кожаном кресле, трёт виски и переносицу пальцами. Что ж… Устал мой шеф.
Подхожу к нему сзади и массирую его плечи, чувствую, как он расслабляется. Выдыхает, шумно сглатывая.
— Мечтал, чтобы ты появилась здесь.
— Мог бы позвать.
— Мог. Но ты предпочитаешь работать.
— Как и ты.
— Я — мужчина. Я обязан быть таким, — тихо напоминает он, прикрывая глаза. — А ты — женщина. Если не забыла. Прекрати лезть куда попало, и куда не попало. Знаю, что хочешь быть везде. Быть в курсе всего. Но у тебя есть другие обязанности, Арина.
— Ты от меня скрываешься, — выдаю вердикт, скользя руками от плеч, к груди Бестужева.
— Чтобы ты себе голову не ломала и не торчала в компании до глубокой ночи. Ты это умеешь, я в курсе. И справишься ты на ура, да только это не выход. Нашей дочке нужна мать.
— А отец — не нужен?
— Нужен, конечно же. Но мама умеет говорить красиво, и убеждать ребенка, что папа скоро вернётся в реальность. А пока я обязан решить некоторые проблемы с зарубежной компанией, с который сотрудничаю долгих пять лет. Арин, — Эмиль сжимает мою руку и притягивает к себе. Усаживает на свои колени и в ту же секунду касается губами моей шеи, глубоко вздыхает исходящий от меня аромат.
— Что такое, шеф?
— Мне нужно немного времени. Где-то месяц, возможно и больше. Решу все проблемы и все будет круто. На днях я должен полететь в Америку. И пока я буду отсутствовать, ты будешь заниматься компанией. Я уверен, что ты справишься.
— Надолго улетишь?
— Неделя, возможно две. Чем раньше, тем лучше для всех, естественно. Меня там ничего не задерживает. А тут семья…
— Может всё-таки расскажешь, о каких именно проблемах идёт речь?
— Не могу. Потому что ты спокойно сидеть не станешь, будешь копаться. А мне это не нужно. Поэтому даже не пытайся меня разговорить. Договорились?
— Ну и ладно.
Моя ладонь скользит от его шеи к колючей щеке. Затем к волосам. Перебиваю их пальцами, массирую голову. Эмиль опять же прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла.
— Как же хорошо с тобой. Так и хочется забыть все на свете.
— Что тебе мешает? — спрашиваю сексуальным голосом. — Ты запросто можешь найти хорошего работника, сам же смотаться, например, в путешествие. Ну или оставить временно все на Матвея. Он прекрасный трудоголик.
— Обязательно, смотаемся, — поднимает он голову и заглядывает в мои глаза. — Обязательно, — гладит костяшками пальцев щеку. — Но для начала я должен решить проблемы. Чтобы забыть о работе во время отдыха.
— Надеюсь, очень скоро наступит то самое время, — усмехаюсь я.
Эмиль прижимает меня к себе и касается губами моих. Просто целует. Медленно так, будто ловит кайф каждым движением. Наслаждается каждым моим стоном, который я не могу сдержать.
Его рука крепко держит мой затылок, чтобы я не смогла увернуться от поцелуя. А я и не стараюсь. Наоборот, прижимаюсь ещё плотнее.
Где-то неподалёку вибрирует его телефон. Но Эмиль не отпускает меня, не обращает внимание на мобильный. Целует до тех пор, пока в дверь не стучат.
Я резко поднимаюсь с его колен и иду к дивану. Сажусь, нервно подправляя волосы и одежду.
— Да, — подаёт голос Эмиль.
— Простите, — заходит в кабинет секретарша. — К вам Байдасаров пришел. Говорит, что есть важный разговор.
— Пусть заходит.
Поздоровавшись с Теоманом и почувствовав на себе его насмешливый взгляд, я выхожу из помещения. Иду в уборную, где смотрю на свое отражение и прихожу в ужас. Ясно, почему Байдасарову стало смешно. У меня шея красная, как и губы. Он понял, чем мы занимались с Эмилем.
Возвращаюсь к себе и снова звоню Диларе. Но она опять же не берет трубку. Я начинаю волноваться не на шутку.
— Гордей, где твоя сестра? — буквально вламываюсь в кабинет ее брата, который несколько месяцев уже работает в нашей компании.
— Не пришла ещё? — напрягается мужчина. — Я не в курсе, честно говоря. Сейчас позвоню.
— Она не отвечает, — выдаю я. — Ладно, еду к ней. Может плохо себя чувствует и решила полежать. Ты не волнуйся.
— Сообщи мне, пожалуйста, если она окажется в квартире. Нет, давай так: я тоже поеду с тобой, — поднимается с места.
— Не нужно. Я позвоню тебе.
Выхожу из компании, мысленно умоляя, чтобы с моей подругой все было хорошо. Но какое-то плохое предчувствие не даёт мне покоя. Тревога царапает внутренности.
Не успеваю я дойти до своей машины, как замечаю отца в метрах пяти от себя. Он направляется в мою сторону. Вид такой у него… Будто вовсе перестал за собой ухаживать. Расстрепанный, вымученный. Постарел он сильно…
— Арина!
— Да, папуль, — язвлю я. — Соскучился по мне? Решил встретиться? Какая честь.
