– Вы что, по ночам с Тамерланам упиваетесь? – засмеялся Саид.
– Я же сказала – допустим, – Женя сморщила нос.
– Да шучу я.
– Ну так где?
– Вообще, бутылки стоят в баре, что в библиотеке.
– Но там же все открытое, правильно?
– Да, там то, что открывали накануне или перелили в графин.
– А если я хочу неоткупоренную бутылочку чего-нибудь прихватить к себе в номер? – продолжала расспрашивать Женя. – Я могу просто ее где-то взять?
– Нет, весь запас алкоголя мы храним в кладовой. Она заперта на ключ, – объяснил Саид. – И если ты захочешь, например, бутылку шампанского или вина, то тебе придется попросить меня или кого-то из обслуги, чтобы тебе ее принесли.
– Ага! – Женя с удовольствием потерла руки – ее догадка была верна. Осталось дело за малым. – А кто-то обращался к тебе с такой просьбой?
– Да почти все, – пожал Саид плечами.
На лице Жени разливалось разочарование.
– А когда? – с последней надеждой в голосе спросила она.
В столовую вернулась Юля, принеся Женин кофе.
– Вчера Инна потребовала бутылку водки.
– Надо думать, – усмехнулась Юля. – После такого скандала я бы тоже захотела напиться.
– А до этого? – Женя мелкими глотками отхлебывала обжигающий кофе.
– Да я и не знаю. Вчера Жан Винтер забрал в номер две бутылки шампанского. Кажется, еще кто-то что-то просил.
– А до убийства? – настаивала Женя.
– Не припомню, – покачал головой Саид. – Кажется, никто ничего не просил. Да зачем тебе это?
– Да так, хотела проверить кое-какую теорию.
Женя впилась зубами в очередной пирожок – на этот раз – ватрушку.
– Послушай, – сказала Юля. – А ты сходи-как к Симе. Он у нас ведет учет, так сказать. Обычно он в конце недели сводит дебет с кредитом: сколько было, например, бутылок красного вина или там килограммов сыра и сколько осталось.
– Точно, – поддержал Юлю Саид. – Сима обычно пишет все от и до. Может, он тебе и подскажет, в какой номер сколько и каких бутылок относили.
– Спасибо, – Женя уже вскочила со стула и, сделав последний большой глоток кофе, бросилась искать Симу.
Нашла она его на улице. Снегопад закончился еще вчера вечером. Небо сияло морозной синевой. Сима уже расчистил дорожку перед главным входом, и теперь издалека доносился мерный гул снегоуборочной машины. Женя поспешила на звук.
– Доброе утро, – крикнула Женя.
Сима заглушил снегоуборщик и заулыбался.
– А, Женя. Погода наконец-то наладилась. Вот, тружусь.
Мороз колко щипал щеки, изо рта вырывались струйки пара.
– Сима, я к вам вот по какому делу, – не стала ходить вокруг да около Женя. – Саид сказал, что вы ведете учет алкоголя, сколько и куда ушло.
– Веду, – подтвердил Сима. – И не только алкоголя. Я все записываю. По старому-то обычаю, это должон бы дворецкий делать, но наш Петька, – так фамильярно, с долей иронии, Сима называл Петра Семеновича, – в цифрях шибко плохо понимает. А у меня, значится, комар носу не подточит. А потом все хозяину буду сдавать. Но покамест-то только вот первый раз гости собрались, еще не наладили мы эти дебеты-кредиты. Юля Лексевна сама хотела, значится, этим заниматься, да жалко ее. Все ж на ней.
Женя поняла, что старый Сима очень уж любил их хозяйку, впрочем, как и она – старика.
– Значит, если кто-то из постояльцев берет, например, бутылочку к себе в номер, вы все записываете? – сердце Жени забилось от предвкушения.
– Все записываю, если сам выдаю, – кивнул Сима. – А ежели хозяин, то тогда просто пишу, мол, в понедельник ушло две бутылки водки.
– Симочка, милый, а может, вы помните или записали, брал ли кто из гостей бутылку коньяка в тот день, когда произошло убийство, или чуть раньше?
Сима раскраснелся то ли от мороза, то ли от удовольствия, что Женя так ласково его назвала и так просительно на него смотрела. Сима задумался, но покачал головой.
– Не помню, дочка. Память совсем худая стала. А хошь, пойдем глянем?
– Хочу, очень хочу, – Женя готова была стрелой лететь в подсобку Симы, где он хранил свои амбарные книги.
Хоть «Вишневые горы» только открылись, но писанины у Симы было много. Старик нашел нужную страницу и подсунул Жене. Она бегала глазами по чуть-чуть корявым строчкам, в которых, однако, действительно царил порядок. Вот день накануне убийства – взято две бутылки коньяка и бутылка вина. Напротив вина имя – Николай Шевцов, номер седьмой.
– А почему у коньяка имена не написаны?
– Не я выдавал, дочка. А хозяин, он не говорит, кому да как. Две бутылки – и все тут.
Женя разочарованно вздохнула, но поблагодарила Симу. Дверь скрипнула, и в комнату вошла горничная Лиза.
– Что это вы тут в потемках? – улыбнулась девушка, раздергивая желтые в мелкий цветочек шторы на небольшом окне.
– Да вот, барышня ищет чегой-то, а от меня толку мало.
– Да что вы, Сима, вы мне очень помогли, – благодарно сказала Женя.
– Ладно, пойду я дальше со снегом бороться. Некогда мне тут с вами, – он подмигнул Жене и вышел.
– А что вы ищите? – спросила любопытная Лиза Женю, которая снова всматривалась в Симин гроссбух, будто надеясь, что сейчас проявятся невидимые чернила.
– Да вот, у Симы тут написано, что кто-то взял две бутылки коньяка, но кто – неизвестно.
Лиза заглянула в тетрадь через Женино плечо.
– Это когда же?
– Да когда все приехали только.
– Дык я же знаю, – взмахнула руками Лиза.
– Знаете? – удивленно уставилась на нее Женя.
– Ну да. Хозяину тогда некогда было, и он дал мне ключ, чтобы я принесла бутылку…
***
– Я знаю, кто убийца! – Женя, настежь распахнув дверь, влетела в номер.
Тамерлан уже проснулся, оделся и как раз собирался сойти вниз.
– И тебе доброе утро, любимая моя, – хмыкнул он.
– И что, даже не спросишь кто?
– Зачем? Я тоже знаю.
Женя смотрела на него подозрительным взглядом.
– Неужели? И кто же?
– Давай – ты первая, – поддразнил ее муж.
– Ну уж нет, я тебе выдам с таким трудом добытую информацию, а ты потом скажешь, чтобы я не лезла. Было уже такое, помнишь?
Тамерлан засмеялся:
– И злопамятная ты у меня женщина, однако.
Женя взяла свой блокнот, который она еще с вечера положила на столик у кровати, и вырвала два листка.
