в теории я бы мог сейчас забить на дело проходчиков и просто наслаждаться праздностью, оставшись в племени тари. Численный перевес местных над проходчиками позволял мне забрать с собой основу Ордена, стереть любые пути сюда и всё такое.
Но делать этого я, конечно же, не буду.
Вместо этого было бы здорово, если б местные стали нам помогать в уходе за урожаем. Но и это тоже не было ключевым. Некродендроиды сами справятся, просто придётся их для этого, собственно, сделать. Но их и так придëтся создавать в промышленных масштабах, если я хочу сделать десятый продовольственной базой Ордена.
Местные тари, увидев нас, уже собирались на берегу озера. Сейчас на десятом было раннее утро, и диоды над нами имитировали рассвет. Было ещё темно, но мрак разогнало достаточно, чтобы видеть слегка подсвеченные разноцветные волосы, будто у персонажей из аниме.
На самом деле, конечно, это было результатом строения их каналов маны, которые проходили у них в том числе и в корнях волос, поэтому волосы и глаза у тари почти всегда соответствовали какому-то из аспектов их магии. Очень демаскирующий признак.
На самом берегу я заметил местного старосту с насыщенной каштановой копной волос мага огня и листьев. Каждый тари обладал от природы одной полноценной стихией и слабеньким источником гибридной магии. Крайне редкий эффект, не свойственный другим расам. И очень слабый — обычно гибридная магия дисбалансна, но в их случае это был… будто оттенок волос или окрас радужки глаз.
Затем взгляд поймал и синеволосую тари, которую я встретил, когда путешествовал по десятому этажу впервые. Говоря терминологией Ильгора, она тоже была «странником миров ленты».
— Приветствую тебя и твой народ, староста.
Надеюсь, угадал. Вроде бы глава поселения был рыжее, или мне кажется?
— Лучи Рассвета вам в душу, — прошелестел тари тихим голосом. — У вас есть к нам дело, живущие за небом?
— Есть…
— Есть, Остролист. Нам нужно очень много земли, — взяла на себя инициативу Белая.
После переговоров с главой семнадцатых я начал сомневаться в её навыках дипломата.
Однако с местными она обащалась и правда очень даже неплохо.
— Зачем вам наша земля? — удивился тари. Никакой агрессии в этом не было. Просто вопрос и всё. Остальные тари тоже даже глазом не моргнули. Ну надо и надо. Покушения на свою собственность они похоже, не видели.
Именно поэтому тайну системы о десятом этаже лучше бы сохранить в тайне. Или по возможности наложить на него лапу раньше, чем другие, сделав частью райского леса.
Любой своровец придёт и обведёт этих наивных котят вокруг пальца даже не стараясь. В одной этой реакции была видна пропасть между нами в способе мышления.
— Наверху большие проблемы с запасами еды. У нас очень холодно и нет земли, Остролист.
— Мы помним ваши рассказы, Белая Тари. Мы можем вам как-то помочь?
Великие строители, они предлагают нам свою помощь, ничего не требуя взамен — в Стене! Как они только ещё не вымерли?
— Если среди вас есть маги природы или обладающие навыком передачи маны — то можете помочь нам вырастить первые урожаи. Нам нужна пища как можно скорей. В будущем можете пользоваться дарами наших полей, как своими, — Белая посмотрела на меня, пытаясь понять, не против ли я.
Я кивнул. Деревня тари была не особо большой. Если поставить рост пищи на поток и выйти в соседние локации на десятом, эти траты будут ничтожными. А эти наивные совестливые ребята скорее помогут и защитят урожай, но не возьмут сверх необходимого.
— Один момент, — встрял я. — Скорее всего, в садах будут работать… необычные существа, которые могут иметь не очень приятный внешний вид. Заранее уверяю, что они совершенно безопасны для вас.
— Нежить? — уточнил староста. — Что плохого в нежити?
И всё та же добрая улыбка на лице.
Мне почему-то вспомнилась обратная сторона этих анархо-пацифистов. Все эти исории о том как тари, движимые сильными эмоциями, превращались в полу-безумных кровавых фурий.
Хотя в своём изолированном поселении ничего такого, похоже, не происходило.
— Вот и хорошо. Тогда может, сразу же и покажите, где можно будет устроить плантации и сады? Кстати, меня интересуют соседние миры Ленты.
— Двое соседних наводнены монстрами. Здесь тянутся трясины Стрихара. То место жизни насекомых, что похищают жизнь. Это опасное место. Во втором тоже болота, но можно охотиться и часть мира свободна под поля. Так говорил последний странник, который бывал в этих краях. Дальше по Ленте — моул и стылая каша. Хорошее место для сада. Мало чудовищ, мало проклятых мест.
— Моул? Это какой-то местный термин?
— Мягкая пушистая земля и под нестерпимо ярким солнцем. Это красивое место, убивающее всех тёмных тварей, что оказываются там. В верхних мирах такого нет? А болота и пустыни бывают? А пустоши, схары, степи, горы?
Я обернулся к Белой за помощью.
— Наверху есть только один вид земли — снежная пустошь, — мрачно сказала Белая. — Это замороженная вода в виде хлопьев.
— Да… я помню, — почему-то помрачнел тари.
— Нам потребуется огромное количество влаги и маны, — задумался я вслух. — Хотя вопрос с влагой можно решить той же маной.
— Могу затеять охоту с раффлезиями наверху, — предложил Тумор. — Заодно удобрений вам будет.
— Вариант хороший, но одноразовый. Для первого урожая сгодится. Только нужно максимально задействовать все твои резервуары. Как поживают Всадники?
— Их тела стали частью древа и находятся в летаргическом сне.
— Жаль, Змей бы мог нам сильно помочь.
— Боюсь… это уже невозможно, — сказал Тумор.
— Почему? — встрепенулась Белая.
— Духовный ресурс, — уклончиво ответил старик.
— Что — духовный ресурс⁈
— Первое, что я сделал, когда услышал о том, что это такое — проверил себя и все составные части Дайермонтула.
— Как? — встряла Белая.
— Так просто же, — удивился Тумор. — У системы спросите. Есть или нет ресурс — она говорит.
— И всё? — удивился я.
— Нет, он прав. Нужно знать, что спрашивать, — согласилась первая проходчица.
— Хорошо, закончим с садом — изучим этот вопрос детально.
Откладывать работу никто не стал. Спал я этой ночью во время спуска прямо на платформе, как в прошлый раз Белая. Разве что смастерил себе древесным скульптором удобную кровать, на которой благополучно отрубился до самого десятого этажа.
Сон во время спуска
