с этим оружием. Президент Трансвааля Пауль Крюгер начал отправлять бурское золото в Германию, получая взамен магазинные винтовки системы Маузер и крупповские пушки. Эти пушки обладали неоценимым преимуществом перед всеми ранними артиллерийскими системами: они стреляли при помощи бездымного пороха. Ценность этого технического новшества была ярко продемонстрирована в ходе последовавшей вскоре войны, наводчики английской артиллерии не могли уже, как прежде, находить цели по клубам дыма.
Подобно множеству других изобретений, бездымный порох обязан своим рождением чистой случайности. В 1846 году немецкий химик Христиан Фридрих Шонбейн, работавший на владельца хлопкопрядильной фабрики, занимался исследованием хлопкового волокна. Обработав его смесью азотной и серной кислот, он получил нитроклетчатку, известную еще как пироксилин, основу для будущего производства бездымного пороха. Владелец фабрики ума не мог приложить, что ему делать с этой «бесполезной штукой» — легковоспламеняющаяся ткань явно не подходила для производства одежды. Зато Альфред Крупп, работавший в это время над усовершенствованием стальных пушек, сразу же увидел все преимущества нового химического вещества.
Вместе с пушками немцы прислали в Трансвааль артиллерийского инструктора, майора Альбрехта, который набрался опыта в ходе франко-прусской войны. Альбрехт быстро сформировал республиканскую артиллерию — единственную часть бурских вооруженных сил, которая носила настоящую униформу, что лишний раз подчеркивает ее исключительное положение. Он преподал своим канонирам принципы гаубичной стрельбы[186] и, что имело еще большее значение, обучил их искусству быстрого перемещения батарей и стрельбе из одиночных орудий с закрытых позиций, в то время как их будущие противники все еще оставались на уровне наполеоновских шестипушечных батарей, установленных на открытом месте.
В воздухе пахло порохом. В июле 1899 года англичане и буры сели за стол переговоров в Блумфонтейне, столице Оранжевой республики. Британскую делегацию возглавлял верховный комиссар Капской провинции сэр Альфред Милнер. Блестящий джентльмен в безупречном мундире почти не скрывал своего высокомерного презрения к седобородому, одетому в черный сюртук и цилиндр Паулю Крюгеру, походившему скорее на состоятельного фермера, чем на президента. Их «дружественные беседы» закончились ничем; 11 октября 1899 года началась Вторая англо-бурская война или, как называют ее буры, «Tweede Vryhedsoorlog» («Вторая война за свободу»).
Англичане не сомневались, что буры будут придерживаться той же тактики массированной атаки волнами, которая год тому назад, при Омдурмане, привела к полному уничтожению суданских повстанцев. Во главе Южно-Африканского экспедиционного корпуса стоял генерал сэр Редверс Буллер, вскоре заслуживший у своих подчиненных насмешливое прозвище «Реверс Буллер»[187]. Руководя учебным центром в Олдершоте, он поднял военное искусство на новый, высочайший уровень идиотизма, приказав, чтобы маневры проводились только от девяти часов утра до пяти вечера с часовым перерывом во время полуденной жары, а также, чтобы солдаты, попавшие под обстрел, не бросались в укрытие — ложась на землю, они могли испачкать казенное обмундирование.
Его заместитель, генерал-лейтенант сэр Джордж Уайт, прибыл в Наталь раньше своего начальника. Уайт принял решение форсировать опасную полноводную реку Тугела и взять город Ледисмит, хотя не мог не понимать, что его десятитысячная дивизия слишком слаба, чтобы справиться с 25000 буров, вторгшимися в Наталь. Далее случилось то, что и должно было случиться — дивизия Уайта попала в окружение, и началась долгая осада Ледисмита[188]. Безрассудный, полностью противоречащий как азам военной науки, так и обычному здравому смыслу шаг привел британские войска к целой серии унизительных поражений.
Первое из этих поражений англичане потерпели в Оранжевой республике 28 ноября 1899 года, когда колонна генерала Метьюэна попала в засаду, организованную бурским генералом Питером Кронье. Потери Метьюена составили 485 человек, из них 24 офицера.
Две недели спустя, 11 декабря, случай снова свел Метьюена с Кронье, на этот раз у Магерстонгейна. Метьюэн не усвоил недавнего урока. Он целый день обстреливал холм, занятый, как ему казалось, бурами,— которые вовремя его покинули. Убежденный, что уж теперь-то сопротивление противника сломлено наверняка, он послал на этот холм бригадира Уокепа с 3500 шотландцев, сквозь грозу и проливной дождь.
Холм оказался смертельной ловушкой. Расставленные Кронье наблюдатели следили за всеми продвижениями шотландцев, меткие бурские стрелки, засевшие на верхних склонах, осыпали rotneks (красношеих), как они называли британских солдат, смертельным свинцовым градом. Шотландцы не выдержали и обратились в бегство, многие из них были убиты выстрелами в спину. Сам бригадир Уокеп вел себя достойно, впоследствии его тело было найдено лежащим поперек бурского окопа. Новый эксперимент Метьюэна обошелся англичанам в 1079 убитых и раненых, из них 68 офицеров — правда, на этот раз буры тоже потеряли около двухсот человек. Командующий экспедиционным корпусом Буллер снова проявил малоуместное спокойствие: он не только не отстранил дважды проштрафившегося генерала, но даже не объявил ему выговора.
* * *
Почти одновременно англичан постигло другое бедствие, на этот раз — связанное с именем генерала Уильяма Гатакра. Ночью 10 декабря 1899 года у железнодорожного разъезда Стормберг этот дуболом повел 3000 солдат не в ту сторону. Единственного человека, который знал дорогу, оставили в лагере. Когда рассвело, англичане обнаружили прямо перед своим носом крутой неприступный склон, а наверху — мирно завтракающих буров. Те были крайне удивлены, увидев, как «красношеие» разворачиваются и шагают назад, хотя по ним никто еще не сделал ни одного выстрела. В конечном итоге англичанам пришлось улепетывать со всех ног. Генерал Гатакр очень гордился, что его потери составили всего восемьдесят девять убитых и раненых — скромно умалчивая о шестистах тридцати трех солдатах и офицерах, попавших в плен, единственно потому, что никто не сообщил им об отходе.
Вечером Гатакр получил от своего командира сэра Редверса Буллера телеграмму: ЖЕЛАЮ БОЛЬШЕЙ УДАЧИ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ.
Ответственность за конечное падение Буллера лежала не на ком-нибудь из бурских военачальников, а на его собственном подчиненном, командире дивизии генерал-лейтенанте сэре Чарльзе Уоррене, худшем, по весьма распространенному мнению, выпускнике британских военных академий за все время их существования. Когда фельдмаршал лорд Уоллсли, главнокомандующий британской армией, спросил этого пятидесятидевятилетнего, вызванного из отставки генерала, что он думает о бурской кампании, Уоррен ответил: «Надо раздолбать Джонни-бура артиллерией, атаковать его цепью, а затем спустить с него штаны и выдрать по голой заднице».
Скорее всего, Буллер был осведомлен о столь своеобразных взглядах Уоррена, однако он все же поручил ему возглавить критически важную атаку на Шпиен Коп.
Но сперва был Коленсо, 15 декабря 1899 года. Буллер вел свои колонны через вельд, держась железной дороги, проложенной между портом Дурбан и Ледисмитом. Английские войска сильно превосходили вторгшихся в Наталь буров по численности, а потому двигались, почти не встречая сопротивления. Чтобы прийти на помощь дивизии
