class="p1">Алина, идущая впереди всех, несла с собой шлем и кольчужные рукавицы капитана, чтобы хоть как-то облегчить нашу поклажу. Когда дорога была ровной и позволяла не глядеть под ноги, девочка с любопытством разглядывала средневековые артефакты, наверное, представляя себя самым настоящим рыцарским оруженосцем.
Тёмный лес был также наполнен звуками и шорохами, как и при свете дня. Мелкие зверушки пользовались преимуществом ночной незаметности и искали пропитание в лесной подстилке. Сверчки общались своими трелями почти из-под каждого куста. А таинственный скрип могучих стволов слышался ещё лучше — когда его не перекрывало пение дневных птиц.
— Кир. — Алина, которой не нужно было сохранять дыхание, всё-таки начала беседу. — А как думаешь, это «мупсиба» жор привлекла?
— Как-то не думал… — Я покосился на зловещую чёрную коробку, которая по-прежнему висела у меня на перекинутом через плечо ремне. — Может они теперь периодически покидают ульи? Чтобы еду поискать, или ещё зачем-нибудь. Вон видела же — «солдаты» даже командовать научились, похоже.
— Просто очень уж совпало. Может она когда работает, то действует на них как лампа на мотыльков. Сбивает у них ориентиры какие-то. И обратно они почему-то всё-таки ушли. Помнишь, Слава говорил, что у них этот… Халфмайнд…
— Хайвмайнд.
— Ну да. Я вот думаю, что когда их много было — они вели себя по-умному. Ну как… Умнее обычного, по крайней мере. И вот даже команды воспринимали какие-то. А когда живых осталось мало — опять стали глупые. И, наверное, на автомате обратно в логово своё поползли. В ту больницу, которую мы видели.
— То есть этот «Импульс» ни разу не оружие против жор, получается. Хотя против людей неплохо работает…
— Ужас… — Алина поёжилась, вспомнив истерику дачников, попавших под облучение. — И это ещё не полная мощность была, да?
— Половина примерно.
— Бр-р-р… — Она вздрогнула, отгоняя от себя неприятные воспоминания. — Морж, а что ты слышал, когда на тебе её испытывали?
— А? — Парень с любопытством прислушивался к нашей беседе, но явно не ожидал, что станет её участником, на миг даже потеряв маску своей фирменной невозмутимости. — Да… Вроде как звал кто-то хором. Я как-то сразу решил, что это вы. Только звук был такой… Не приглушённый. Как будто на мне не было ни подшлемника ни шлема. Не такой, как обычно.
— Как будто изнутри идёт, а не снаружи… — Я вспомнил голоса в своей голове
— Ага, точно! — Морж перехватил древко копья поудобнее. — И ещё под конец… Прям вот тошно стало от этих звуков. Не знаю, как объяснить. Как будто ножом по стеклу… Или пенопластом скрипят. Только сильнее раз в десять по мерзости.
— Интересно, а почему людям так не нравятся такие звуки? Они же не оглушают и не вредят никак. — Любопытство продолжало просыпаться в девочке. — Вот неприятные запахи — это я понимаю. Это наверное развилось для того, чтобы люди гадость всякую не ели и заразу обходили подальше.
— Тут примерно такой же механизм работает, скорее всего. — Я не без удовольствия отметил, что к моим словам прислушиваются все трое. — Тоже наследие из тех десятков тысяч лет, которые наш вид прожил на тех же правах, что и остальные живые существа.
— Это как?
— Естественный отбор. Выживали и размножались лучше всего те, у кого такие звуки вызывали желание убежать или приготовиться к драке. Мурашки вот по телу бегут — это чтобы шерсть дыбом встала. И ты начал казаться больше, чем есть на самом деле.
— Как коты, когда спину выгибают? — Алина поравнялась со мной, чтобы лучше слышать ответы.
— Именно. Скорее всего, скрипы и скрежет очень похожи по набору частот на крики хищников. Или звуки, которые издают какие-то другие вредные и опасные твари. Например, ядовитые змеи. Вот у нас и срабатывает тот же самый рефлекс, что и при встрече с опасностью.
— Интересно… — И, проявив недюжинную прозорливость, Алина поделилась напрашивающимся выводом. — Значит… Эта коробка тоже вызывает какие-то такие рефлексы, да?
— Только раз в десять посильнее, как свидетельствует тут наш испытатель. А можно ещё мощности прибавить…
— Так-так-так! — Алина затрясла пальцем свободной руки в воздухе, стараясь не потерять мысль, пока подыскивала слова. — Помнишь, Слава говорил, что эта… Чегототамплазма… Что она может менять рефлексы у крыс. Прямо вот чтобы наоборот было — вместо того, чтобы кошек бояться, они к ним сами бегут.
— Токсоплазма, да.
— Да! Тогда получается, если здоровые люди впадают от этой «мупсибы» в истерику… То, наверное, жоры реагируют наоборот. Может для них эти… Частоты… Наоборот — в радость. Как музыка любимая. Или когда тебя по имени называют — тоже всегда приятно.
Я склонил голову и помедлил с ответом, соглашаясь с гипотезой девочки, но, в тоже время, стремясь показать долю скепсиса:
— Похоже на правду. Но до этого микроорганизмы меняли поведение заражённых так, чтобы облегчить себе жизнь… А какая им польза от того, что жоры бегут на опасное микроволновое излучение как мотыльки на огонь?
Входя во вкус нашей научной дискуссии, Алина тоже забыла про всякую усталость:
— Ну а какая польза этой самой токсоплазме от того, что крысы бегут к котам? Такая, что она хочет в коте жить, а не в крысе. Может и жоровая зараза слышит от «мупсибы» какие-то сигналы, похожие на те, которые издаёт тот, кто ей больше нравится, как э-э-э… Хозяин? Так, кажется, Слава говорил.
Оглянувшись, я заметил, что и Лань и Морж тоже затаили дыхание, перестав пыхтеть как паровозы, с интересом исполняя роль благодарной аудитории.
— Микроволны в природе излучают только звёзды. Вряд ли микробиота жор собралась покорять космические просторы. По крайней мере, не на текущей стадии своей эволюции.
— А не в природе? Кто излучает микроволны? — И девочка тут же сама ответила на собственный вопрос — Микроволновки же! Может эти бактерии думают, что кто-то где-то еду разогревает — вот и командует жорам идти в ту сторону?
Я не выдержал и рассмеялся. Настроение определённо улучшилось — я снова вспомнил давно забытое наслаждение от бесед на научно-популярные темы:
— Смелая версия, коллега! Но бактерии не думают. Им нечем. Они в свою очередь тоже повинуются рефлексам. Химическим реакциям. И чтобы такой рефлекс выработался в процессе отбора, то упомянутый тобой фактор должен был постоянно на них влиять. Излучение печей. Но почти ни одна микроволновка не работала с тех пор, как все стали жорами.
Алина тоже заулыбалась от обращения «коллега» — докапываться до истины и познавать мир вокруг она любила так же, как и я когда-то. Но крыть ей было нечем. И я сам пришёл к ней на помощь:
— Но микроволны излучают,
