это… Вывалили ту версию, по которой я — шлюха и сама на дядю вешалась!
— Та-а-ак! Звонила Дубинину?
— Нет! Пусть остается со своей мамочкой, которую просил понять и принять. Но она сука, каких поискать! Просил ли он ее понять и принять меня? Или пообещал, что накинет на меня платок и превратит в домашнюю клушу, годную только, чтобы рожать ему детишек, пока сам по сочным бабенкам бегает! Пусть трахнутся со своей показной идеальностью. Рыба гниет с головы, а их стая рыбешек давно мертва. Сильны только стадом… Они все протухли. Насквозь… Я ничего не хочу слышать о Дубинине. У нас не было отношений, как таковых, и не будет!
Глава 39
Марфа
Все сделали, как говорила Виола, забрали удивленную Сенечку, но она смышленая, поняла, что ситуация непредвиденная. К тому же Виола сказала ей пару слов наедине, ввела в курс дела так сказать.
Первые видео появились в сети еще в момент, когда мы только заселились в загородный домик, составляющий часть единого комплекса для отдыха. Это было не интервью, записанное журналисткой, а потасовка, снятая кем-то из зевак.
“Уделала жестко!” — гласила подпись.
Не хотела смотреть, но заставила себя, чтобы понимать, как я вела себя.
Ролик короткий.
На нем нет разговора целиком, только яркий финал. Там, где я выхватила телефон, засунула в чайник с горячим чаем, его только подали для журналистки — вторую порцию за время нашей беседы.
Журналистка всполошилась, вскинулась за ценным предметом, начала требовать вернуть. Я отчитала ее за грязный, лживый язык и пообещала засудить за клевету. Небольшая потасовка, потом я быстро ушла, на видео журналистка собиралась поспешно, звонила кому-то по телефону.
— Откуда у нее второй телефон? — возмутилась я. — Вот же тварюшка! Аааа… Снимала со стороны, ясно! Она пришла ранее, могла второе устройство подальше разместить.
“Психованная! У меня телефон не включается! — расстроилась журналистка, тряся мокрым гаджетом. — Сто пятьдесят штук пропало… Скажи Нине, пусть возместит накладные расходы, там…”
Журналистка обернулась, видимо, заметив снимающего, и толкнула камеру ладонью, требуя убрать.
Надо же, какая трепетная! Сама меня на два устройства снимала.
— Как думаете, девочки, есть шанс, что не всплывет?
Виола призадумалась.
— Я не буду обнадеживать тебя напрасно, Марф. Скорее всего, галерея автоматически сохраняется в облако. У меня так. Если она не успела сохранить последний кусочек, выйдет немного смазано, но если снимала на два устройства… — покачала головой. — Посмотрим, что будет. Увы, мы можем только ждать и написать заявление на клевету постфактум.
— Спасибо, что поддержала меня.
— Это даже не обсуждается. Я тут еще кое о чем подумала, Марфуш, твоя тетка так и живет там, да? Не хочешь забрать то, что причитается тебе по праву? Дом, наследство… Понятно, что она была назначена опекуном, но тебе уже больше восемнадцати.
— Я просто не хочу в это лезть.
— Понимаю, и ни в чем тебя не виню! — закивала Виола. — И все-таки позволь сказать, я думаю, ты должна забрать у этой мрази все и наказать ее. Необязательно участвовать самой, можно нанять очень хорошего юриста и наделить его полномочиями представлять интересы. Кажется, так, я почитаю, поспрашиваю. Идет?
— А я знаю, что все сложится хорошо, — подала голос Сенечка. — В итоге, конечно. Помнишь, я говорила про сложную конфигурацию?
— Сень, а там не написано, как от всего избавиться безболезненно?
— Увы, нет, — ответила она. — Мы получаем лишь намек, общее направление, а то, как распорядиться полученными знаниями, всегда решаем сами.
— Говорю же, туфта твои прогнозы. Удивлена, что за них еще столько денег платят…
— К твоему сведению, метеорологи тоже ошибаются, и ничего!
Я была рада отвлечься от своих проблем и немножко поспорила с Сеней…
Пока мы с девочками сходили на спа-процедуры и вышли оттуда, пахнущие шоколадом, в сети появились и другие видео, уже не такие безобидные. Там, где шел разговор. Пока тоже снято все любительски.
Поздним вечером на всех официальных каналах той журналистки и, по совместительству, блогера, вышел выпуск, смакующий самые мерзкие слухи.
Он быстро влетел в ТОП. Репосты, многочисленные упоминания даже в новостных блоках.
— Это подстроено, — заявила Виола, отложив планшет в сторону. — Я могла бы допустить, что ролик завирусился. Но тут идет планомерная выкладка и репосты каждый час. Буквально! Кто-то подергал за ниточки…
Я знала, кто, мне не нужно было повторно называть это имя. Но я не стала повторяться.
— Кстати, кто такая Нина? — поинтересовалась Сенечка. — На самом первом ролике, где только драка, оператор говорит: “Скажи Нине, пусть возместит накладные расходы, там…”
— Ни на что не намекаю, но маму Дубинина зовут Антонина Вячеславовна, — вздохнула я. — И хватит об этом. Не хочу слышать. Просто не хочу…
— Твой телефон сейчас закипит! — поделилась наблюдениями Сенечка. — Отключишь?
— Нет, вдруг… важное? — спросила я.
Я ждала звонка от Дубинина и одновременно не хотела его слышать. Он вызывал во мне сплошь противоречивые чувства — больно и хорошо, трепетно и остро, уютно и невыносимо.
Как мне хотелось вернуться в прошлое и никогда-никогда не спорить с Сеней! Да тьфу на эти споры, я хочу свою спокойную жизнь, в которой никто не копался в прошлом, а каждый новый слух воспринимался, как “Ха-ха! И они повелись, глупцы!”
Но вместо Дубинина звонили все, кому не лень…
Организатор выставки, в том числе.
Была уже поздняя ночь, когда он позвонил, предлагая возбужденным голосом провести не просто выставку с продажей. Нет, он замахнулся на аукцион, убрал работы других и просил разрешения сделать новые объявления.
Мы не спали втроем. Пили чай, болтали, девочки пытались меня отвлечь, и тут такое предложение — на ночь глядя. Я ничего не понимала, меня вроде как грязью с головы до ног окатили, а тут — это…
Виола сжала мое плечо пальцами, шепнув:
— Так это сейчас и работает. На хайпе влетишь в топ. Обратная сторона такой славы — ее сиюминутность. Если тебя хотя бы немного интересует денежная сторона вопроса, то тебе стоит принять предложение.
— А это не выглядит… паршиво?
— Ты же и
