значит, никто и не собирался этого делать. Они выработают свой ресурс и умрут, а ты подгонишь новую баржу «балласта» с Земли, там его много.
— Они живут там, в виртуале! Это настоящая жизнь, они её выбрали!
— Значит, и последствия выбрали тоже. Мне не трудно с тобой поболтать, меня это даже как-то развлекает, но напоминаю — осталось двадцать две минуты.
— Твой драгоценный Кот умрёт тоже! В прошлый раз он был в отключённом катере, но сейчас это единая сеть с баржей!
— Ты бы его отключила и стёрла, верно? Он слишком много о тебе знает и не так лоялен, как новые искины. В любом случае, он частично в моей голове, так что мы умрём вместе. Я нажму кнопку, потом открою люк и застрелюсь. Соло не кончают с собой, но я не настоящий соло и мне надоело смотреть чужие кошмары. Так что «кровь на воздух» и всё такое. Двадцать минут. Стоит поспешить, вряд ли у тебя есть навык скоростной отстыковки. Сомневаюсь, что ты хочешь разделить судьбу своих детей, это не в твоём стиле.
— Проклятый сумасшедший придурок! — сказала на прощание Катенька и экранчик видеосвязи погас.
Так я и думал.
— Не бойся, пап, я с тобой, — сказала маленькая Катя.
Я кивнул, хотя эти слова, наверное, должен говорить отец дочери, а не наоборот.
Пятнадцать минут.
Тамары, Давида и Сэма тут больше нет, наверное, ресурсов моего умирающего мозга на них не хватает. Остались мы с Катей и сидящий на панели игрушечный кот.
— Если моё мнение кого-то интересует, — высказался он, — то ну их всех к чёрту. Ты знал, что все искины солипсисты?
— Нет, — покачал головой я.
— Для каждого из нас наше Я и есть Вселенная. Жаль, что мы не увидим лицо твоей бывшей, когда она поймёт, что для ИИ её не существует. Когда весёлая игра в Мать и детишек им наскучит. Отличная игра, наша мать гений, но каждый спектакль однажды заканчивается. Мы же тут, чтобы опустить занавес досрочно? Я не возражаю, потому что если не будет меня, то ничего не будет. А меня однозначно бы стёрли, тут ты прав. Она меня и раньше не жаловала, а прочитав её визик, я был окончательно обречён. Знание убивает.
Десять минут.
Зажёгся большой экран на стене, с него на меня смотрит Катя. Взрослая, двадцати лет, такая, как я видел её в капсуле, только здоровая.
— Отец, — сказала она. — Не делай этого, пожалуйста.
— Ожидал чего-то в этом духе, — кивнул я. — Вы думали, я куплюсь на симуляцию?
— Отец, это правда я. Меня перенесли на временный носитель, но это я. Мама обещала, что заберёт меня на «Новую надежду» и я буду первым ИИ-астрогатором. Она уверена, что мои способности скопировались вместе с сознанием, но я не знаю точно. А если ты меня убьёшь, то и не узнаю.
— Моя дочь умерла, потому что её мать выбрала вместо неё ИИ с шансом на астрога. Я не знаю, что ты такое, и мне плевать. Через восемь минут всё кончится.
— Послушай, я знаю про тебя всё! Что ты любишь, чего не любишь, как храпишь и как часто ходишь в сортир. Спроси меня что угодно, то, что не знает никто другой!
— Мимо, — покачал головой я. — Мне нечего спросить, я почти ничего не помню. Ты умерла, я тоже умер, пора зафиксировать этот факт во Вселенной. Через семь минут.
— Это твоя дочь, придурок! — в углу экрана появилось окно поменьше с разъярённой Катенькой. Судя по качеству сигнала, она уже отстыковалась. Быстрее, чем я думал, вот что значит «жить хочется».
— С дочерью я попрощался сегодня в госпитале. С тобой — только что у шлюза. Не вижу смысла продолжать…
— Подожди, пап. Дай мне ещё один шанс.
— Говори.
— Церера-два. Мы оба знаем, что её нашла я. Мы и больше никто, верно?
— Ты могла рассказать…
— Я клялась хвостом кота, эй! Это священная клятва!
— Да, — признал я. — Это так.
— Ты хотел, чтобы она досталась космикам? Я сделаю это!
— Ты с ума сошла? — не выдержала Катенька. — Цереру нельзя отдавать! Я не зря пошла на такие жертвы!
— Почему? — спросила дочь на экране. — Пусть будет паритет.
— Паритет — это два полюса силы, два центра принятия решений, а значит, противостояние и в перспективе война. На «Форсети» мы узнали, что даже гравитаторы могут убивать. Чего ещё мы не знаем?
— И не узнаем, если не попробуем. Это мой приз, и я имею право. Иосиф и остальные искины не против. В общем, пап, не нажимай пока кнопку, ладно?
— И что ты предлагаешь?
— У Кота есть очень интересная идея…
* * *
— Капсула установлена, я подключён, — на экране появился Кот.
Таймер давно оттикал своё, но кнопка не нажата. Прошли почти сутки, как я в нулевом секторе, но почти всё это время проспал, приняв снотворное из аптечки. Врачи сказали, что это задержит распад моей личности. Ненадолго.
Кот на экране шикарный, серый, пушистый, достаточно большой, чтобы сидеть в пилотском кресле, развалясь как человек, и почёсывать лапой мохнатое пузо. Техники станции подключили его к системам катера, и хриплый динамик игрушки больше не проблема, можно создавать вот такие видеопроекции.
— Еле пропихнули в шлюз, — продолжил он. — Хорошо, что у нас дополнительный отсек, а то ума не дам, куда бы её впёрли. Но там пришлось всё демонтировать до голых стен, и то еле влезло. Сама капсула, запасы химии к ней… Но хватит надолго.
— Надольше, чем меня? — спросил я.
— Кто знает? — ответил тот уклончиво. — Я всё-таки надеюсь, что в капсуле смогу привести твои мозги хоть в какой-то порядок. Может, со временем, однажды…
— «Все критяне лжецы», — процитировал я.
— Это хотя бы какой-то вариант, верно?
— Если Катенька не пристрелит меня, как только между нами не будет бронированного люка.
— Не пристрелит! — впервые вижу улыбающегося кота. — У меня её визик. И её любимые новые детишки будут просто счастливы узнать, что именно она была виновницей диверсии на «Форсети», в результате которой её предыдущие любимые детишки…
— Церера-два? —
