она у нас простая. Красиво говорить не умеет. Так, чтоб по полочкам все и по делу. Да еще рыдать будет. Сам знаешь. А вот тренер, это — самое оно.
— Да не хочу я никому ничего доказывать. Не понимаешь? Сам говоришь, менты, есть менты. Как представляешь это? Поедем с Сергеем Николаевичем обратно, выяснять, кто прав, а кто виноват? На кой черт ему нужен этот геморрой. Он и без того мне толчок дал. Даже не толчок, а самый настоящий пинок. То, что я его просрал, этот пинок, моя вина.
— Твоя. Верно. — Батя кивнул, — Но еще больше — моя и материна. Это мы тебя таким твердолобым дураком вырастили. Значит, нам и разбираться. Понятия, принципы, они, Славик, конечно хороши. И правильно это, жить по понятиям. Но сейчас ты гонор поумерь свой. Понял?
Мы препирались с отцом почти час. Пока я собирался в Воронеж, он уже сидел готовый на пороге. И это не в переносном смысле. Реально, оделся, напялил шапку, взял табуретку и сел возле выхода. Может, думал, что я убегу, хрен его знает.
— Так скажу тебе, сынок…
Я в этот момент, как раз, наклонился, чтоб натянуть ботинки. От неожиданности чуть носом в пол не улетел. Сынок? Никогда не слышал, от отца такого обращения к Славику. Даже к нему. Про Алешу и подавно молчу. Что, твою мать, происходит? Нет, ну ладно, в ситуации с наркотой он выручил сына. Хорошо. Однако, сейчас откуда эта внезапная родительская забота?
— Если бы много лет назад было кому меня поддержать и на путь наставить, я бы, может, совсем по-другому эту жизнь-то прожил. Батя мой с войны не вернулся. Жили хреново. Жрать нечего было. А тут товарищ один… Ну, имелся там у нас… Раз предложил со склада хавчик вынести. Была лазейка. А я и подумал, чего нет-то? Дома мать и сёстры. Две сестры. Голодно. А тут, вон, как просто. Раз — и все. На тебе тушенку. Целых три банки. Армейская. Мне годов-то было… Как Алешке, вон. Мелкий еще сам по себе. А там — окно, по над землей. Маленькое. Тольку щуплый кто и пролезет. Вот чего меня этот товарищ позвал. Сам он постарше был. Ну, и что. Пролез. Через окно банки ему подавал. Вылазить стал обратно, руку сильно повредил. Рана серьезная получилась. А матери побоялся сказать. Вдруг узнала бы, как я на склад воровать ходил. Думал, оно само пройдет. Не прошло. Загноилось. Потом гангрена началась. И все. Отхерачили руку. С одной тоже не разбежишься. Кому нужен такой работяга. А вот если бы тогда было кому ума вставить… Ремень снять и выдрать…
— Погоди, а как же корова? Эта история про поезд. Как ты скотину спас. — Я натянул, наконец, обувь и теперь стоял рядом с батей.
Матери не было дома. Она ушла за Алешей, которого теперь определили в музыкальную школу. По блату, можно сказать, посреди учебного года. Я так понимаю, чтоб у пацана времени свободного меньше было, на всякую ерунду тратить. Со школы, сразу после уроков он топал на занятия, а уже после музыкалки его забирала домой мать. Отец сказал, что при таком творческом подходе, какой у Алеши имеется, ему в артисты прямая дорога.
— Ну, какая корова, Славик? — Батя усмехнулся. — Это я так, для понтов сочинил. Валентине рассказывал, когда встречаться начали. Ее же отговаривали все. А уж сестра, тетка твоя, вообще чуть ли не со слезам убеждала, что с таким, как я, не надо судьбу связывать. Вот и придумал героическую историю. Мол, семью от голода уберег. Нет, так-то оно правда. Уберег же. Только другим путем. Но очень уж хотелось Валентину хоть чем-то поразить.
В общем, уперся отец намертво. В итоге вообще сказал, в трудные моменты семья должна объединяться и помогать друг другу. После таких высказываний со стороны бати, у меня случился ступор.
— Все нормально? — Поинтересовался я. Слышать от него такие вещи было слишком неожиданно. Он явно изменился после материного ухода, да и после всей ситуации в целом, но ведь на настолько. — Никто из нас не при смерти? Мало ли.
— Чего это? — Хмыкнул он в ответ на мой вопрос.— Не сцы, Славик, всех переживём. Сдохнут сволочи от зависти, глядя на нас.
В конце концов, пришлось ехать в Воронеж вместе с батей. Я просто устал с ним спорить, да и стало понятно, избавиться от его присутствия не получится. Видимо, отец решил компенсировать все годы в одном этом случае. Не знаю. Может, таким образом хотел тоже что-то исправить. Всю дорогу он пялился в окно и больше ничего не говорил.
Когда подошли ко Дворцу спорта, оказалось, что ему кровь из носу нужно облегчиться.
— Кроме того, как быстрее поссать, больше ни о чем другом думать не смогу. У нас серьезная встреча, все же, — Заявил он и шустро рванул в сторону ближайшей подворотни.
Там, вроде бы, имелись мусорные баки, за которыми начинались какие-то сараи.
Я остался рядом с «Юбилейным». Поэтому, как только Порядьев и Постников появились на горизонте, они сразу заметили меня. Честно говоря, с друзьями хотел встретиться позже. Именно сейчас как-то не был готов. Не знаю, почему.
Присутствовало ощущение не то, чтоб страха, скорее, стыда. Уезжал-то я кум королю, сват министру. По крайней мере, в глазах своих товарищей. Ничего себе, такая заявка на отличное будущее. Внеплановый просмотр. Внеплановый перевод посреди учебного года. Перспектива молодежки ЦСКА. А вернулся… Хотя, наверное, даже и не стыдно, просто как-то стремно. Вот такое быстрее ощущение. При том, что вины моей ни в чем нет. Кроме собственной тупости. Тут, да. Тут не поспоришь.
Тем более, ладно был бы и в самом деле малолетний сопляк. По юности башка варит совсем не так. Дури много, амбиций до хрена, лишних эмоций. Но, е-мое, я ведь реально взрослый человек, должен соображать, а вышла полная хрень.
Главное, даже взять всю ситуацию с Ленкой. Еще в тот момент, когда она явилась вечером, точно понимал, что-то не так. Естественно, не мог допустить, что настолько все плохо. Не думал, что она, Ленка, способна на серьезную подставу. Типа, молодая еще для таких вещей. Да я вообще, если честно, не ожидал с ее стороны чего-то подобного. Ну, характер говнистый, это есть. Так для красивой девчонки такое, наверное, естественно. Подлости в ней раньше не видел.
— Ого!
