нашла первый и десятый символ, не считая пробелов, и поставила их в нужном порядке. «И», «д», «и». Иди.
Это уже вселяло надежду, но Персис поняла, что продолжать не имеет смысла. Надо разгадать все зашифрованные словами библейские имена, а не только те, для которых предложил переводы Фернандес. Только тогда она будет знать, какие книги Библии нужно использовать, чтобы расшифровать сообщение полностью.
Ей нужна была помощь.
На ум сразу приходил только один человек.
* * *
Персис позвонила предупредить о своем приезде. К счастью, Нив Форрестер тоже работала допоздна.
Она сидела за столом, подперев голову ладонью, и что-то писала. Жужжал вентилятор, и пряди седых волос, выбившихся из прически Форрестер, слегка колыхались. В темном кабинете горела только настольная лампа, направленная на письмо. Тени, падавшие на лицо англичанки, сделали его необычно мягким, к тому же она сняла привычный строгий пиджак и осталась в белой блузке с короткими рукавами.
Форрестер никак не отреагировала на появление Персис, только указала ей на стул напротив.
Персис нетерпеливо ждала. Ей хотелось встряхнуть англичанку за плечи. Это все отдавало периодом Раджа – так индийский лакей мог ждать приказа своей хозяйки.
Но Персис взяла себя в руки. Форрестер была старше и привыкла к определенному стилю работы. Пытаться изменить ее было бессмысленно. По долгому опыту общения с отцом Персис знала, что просто потратит время зря.
Наконец Форрестер отложила ручку:
– Как отец Джона принял известие?
Неожиданное начало сбило Персис с толку, и, прежде чем ответить, она несколько раз моргнула.
– Он… он был потрясен. Сказал, что сын изменился после войны. Когда он вышел из итальянского лагеря, стал другим человеком. Я сейчас как раз изучаю этот период его жизни, чтобы понять, не могло ли что-то в нем привести Хили к решению украсть манускрипт Данте.
– Вы хотите сказать, отомстить итальянцам? – Форрестер задумалась. – Да, наверное, это одно из возможных объяснений.
– Не похоже, что вы в него верите.
– Потому что я в него не верю. Украсть манускрипт, чтобы отомстить целому народу, это поступок психически нездорового человека. Джон не производил на меня такого впечатления.
– Еще я встретилась с Франко Бельцони, – продолжила Персис. – Эрин Локхарт говорит, он поссорился с Хили из-за доступа к манускрипту.
– Если и так, я об этом не слышала. Я несколько раз видела их вдвоем, они общались довольно дружелюбно. Кроме того, слово Джона, как хранителя манускриптов, конечно, имело вес в вопросах доступа, но далеко не решающий. В правлении Общества решили, что Бельцони может работать с манускриптом. Если у них с Джоном из-за этого возникли какие-то проблемы, мне об этом не сообщили.
– Вы проверяли Бельцони? Прежде чем дать ему доступ?
– Да, разумеется. У него безупречная репутация.
– А что насчет Эрин Локхарт?
– Эрин работает на Смитсоновский институт. Вы же не сомневаетесь в ее квалификации?
– Не в квалификации, только в ее мотивах. Она сказала мне, что приехала в Индию собрать экспонаты для выставки о борьбе за независимость. Но я слышала, что на самом деле она хочет заполучить манускрипт Данте и, соответственно, сблизилась с Хили, чтобы убедить его подать в Общество прошение о продаже манускрипта ее институту.
Лицо Форрестер посуровело.
– Насколько я понимаю, говоря «сблизилась», вы имеете в виду, что она с ним спала. Вы не думаете, что принижаете ее достоинства? Эрин Локхарт – очень умная и крайне способная женщина. Сомневаюсь, что она не в состоянии добиться своего, не прибегая к подобным методам. Кроме того, Общество едва ли отдало бы свое самое ценное сокровище американцам только потому, что так захотел Джон Хили.
Минуту Персис размышляла об этом, а потом перешла к вопросу, ради которого приехала.
Она быстро описала Форрестер свои попытки разгадать послание с бедра Хили.
– Думаю, я на верном пути. Но, чтобы заняться самим шифром, мне надо точно знать, что я верно определила все библейские книги.
Форрестер откинулась в кресле:
– Видимо, это объясняет, почему он оставил Библию, когда забрал манускрипт. Вы знали, что его самая первая работа была посвящена библеистике? Исследование Библии – одно из самых ранних применений изучения древних языков в попытках разгадать скрытые в словах смыслы. Моя собственная докторская диссертация была как раз на эту тему. Джон был выдающимся ученым в этой области, поэтому, в частности, его работы о «Дрожащей руке Вустера» оказались настолько успешными. Тот откомментировал множество документов, важных для христианской доктрины, в том числе Historia ecclesiastica gentis Anglorum – «Церковную историю народа англов» Беды Достопочтенного, английского монаха-бенедиктинца, которого иногда называют отцом английской истории. – Форрестер заметила выражение лица Персис. – Я хочу сказать, инспектор, что Джон провел немало времени за изучением Библии – ее языка, содержания, смысла. Думаю, это также объясняет его восхищение манускриптом Данте. В конце концов, «Божественная комедия», грубо говоря, пытается дать новую жизнь ключевым концепциям христианской теологии: раю, аду, спасению души от вечных мук.
Персис достала из сумки Библию короля Якова и положила ее перед Форрестер, а рядом – свою раскрытую записную книжку:
– Мы думаем, что четыре из семи книг мы уже разгадали, но мнение эксперта не помешает.
Форрестер взглянула на записную книжку:
– Да, кажется, здесь все верно. Хотя, если я правильно помню, «Руфь» еще переводится как «спутница».
Она резко встала со стула и направилась к книжному шкафу, тянувшемуся во всю стену и до самого потолка. Оглядев корешки, она вскочила на стоящую рядом табуретку и достала с самой верхней полки тонкую книгу в зеленой обложке.
Спустившись обратно, она показала ее Персис. Это был «Справочник Мерриуэзера по библейским персонажам».
Форрестер снова села за стол:
– Как много вы знаете об истории Библии?
– Очень мало. Я училась в католической школе, но я не христианка.
– Зороастрийка?
– Да.
Персис была удивлена. Большинство англичан просто назвали бы ее парсийкой.
– Библия, – начала Форрестер, – как и многие религиозные тексты, изначально существовала в устной форме. Еврейская Библия, или Ветхий Завет, как называют ее христиане, была написана на древнееврейском языке и родственном ему арамейском. Первый перевод на греческий появился примерно за триста лет до нашей эры и известен как Септуагинта. Канон Нового Завета создавался довольно долгое время. Сам термин появился из-за того, что во втором веке христиане спорили, стоит ли вообще включать Ветхий Завет в Священное писание. В 382 году Римский собор утвердил список библейских книг, и их перевели на латынь – так появилась Вульгата, и она до сих пор является официальной Библией католической церкви. Переводы на английский начали появляться около 1300-х годов – тогда
