class="p1">Мотаю головой, вспоминая тяжелый разговор в машине, состоявшийся в ту ночь.
По словам Бойцова, он просто забыл выкинуть фотографию. Да и лежала она среди всякой всячины.
Он просил прощения за обман. Кричал, нервничал, потом снова разговаривал спокойно. А у меня внутри было такое озеро разочарования, что я не смогла все это принять, и попросила отвезти меня к маме.
С тех пор я здесь, а Тимур живет в нашей арендованной квартире, но каждый вечер после работы приезжает ко мне.
— Как собака побитая сюда таскается, — выговаривает мама. — Никакой он не козел и не антилопа. Даже насос вон починил.
— Может, простишь его, Лер? — настороженно спрашивает Ритка.
Неопределенно киваю. Хочется сделать это прямо сегодня вечером.
Прошедшая неделя многое в моей голове расставила по местам.
Я поняла, что дело ведь не в маленьком снимке с изображением бывшей жены Тимура. Суть вопроса в целом, в том, что он все еще зависит от её семьи, а я чувствую себя лишней. Тимур часто созванивается с Эдуардом Александровичем, по вечерам практически всегда сопровождает его на встречи и мероприятия, а в выходные и вовсе выгуливает всю семью.
Конечно, сталкивается с бывшей.
Все это, вместе с досадной случайностью, случившейся в машине — выбило меня из колеи. Я, как заведенная, повторяла только одно — хочу, чтобы Бойцов ушел от Ворошилова. Мне и без фотографии не нравилась эта подработка.
А я даже остаться в отделении готова.
Тимур же до последнего стоит на своем и доказывает, что в данный момент бывший тесть — это единственный шанс достроить дом.
— Мужики-то на дороге не валяются, — причитает мама.
— Да еще и симпатичный, — добавляет Рита и прижимает рот рукой, когда я сталкиваюсь с её глазами хмурым взглядом. — А ты, кстати, рассказала ему?
Пшикаю на нее озлобленно.
— Не надо, Рита, — почти рычу.
И это еще одна причина, почему я не возвращаюсь домой. Элементарно боюсь, что Тимур не станет слушать и закроется от меня. Навсегда.
Все же он общался с Сюзи чуть больше полугода и если я так близко к сердцу приняла наличие Алениной фотографии в солнцезащитном козырьке, то какова будет реакция на мое регулярное вранье?
Страшно представить.
Вечером Тимур впервые не приезжает.
Мама от этого начинает причитать еще больше, Ритка, тяжело вздохнув, отчаливает в более спокойное место, а я в слезах восстанавливаю приложение в телефоне и захожу на сайт знакомств, но вместо привычного ника «Тимур, 32» нахожу надпись «Анкета удалена».
Ошарашенно смотрю на экран мобильного.
Уже ночью все-таки решаюсь набрать Тимуру.
Впервые за эти несколько недель.
Пока жду длинных гудков, сердце ровным стуком выбивает ритм, а потом резко падает в ноги, потому что телефон моего майора оказывается недоступен.
Кое-как дожидаюсь восьми утра и звоню в отдел.
— Миш, привет.
— Ооо, привет, стажерка. Как ты там? Еще не выздоровела?
— Нет, — грустно улыбаюсь.
— Плохо. Я сыну такую приставку взял, закачаешься. Покажу, как появишься.
— Поздравляю. И… спасибо.
Закусываю губу, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
— Миш, — спрашиваю тихо. — Можно, я задам тебе вопрос?
Кологривый тяжко вздыхает и громко матерится.
— Ну что вы за идиоты такие?
— Миш, пожалуйста.
Снова ругается.
— Он на Северный Кавказ уезжает сегодня. Командировка на четыре месяца, сам вызвался. Добровольцем. От Ворошилова Иваныч ушел, но стройка ведь ждать не станет…
Глава 35
Сжимая сумку в руке, вскрываю замок своим ключом и тут же кидаю его на тумбочку при входе. В квартире вкусно пахнет жареной колбасой, а еще так чисто, как не было даже у меня.
Замираю на пороге от эмоций, вот уже час переполняющих душу.
В коридоре сначала появляется лицо Тимура, а затем и весь он целиком.
С присущей мне тщательностью осматриваю босые ноги, тесные синие джинсы, тугой пресс и выдающиеся мышцы на груди. Сама тоже нахожусь под перекрестным обстрелом темных глаз.
Уверена, мой заплаканный вид выдает меня с головой.
Скинув тяжелые ботинки, устряпанные в снеге, и короткую дубленку, делаю три шага вперед и припадаю холодными губами к вкусно пахнущей лосьоном после бритья шее, руки сцепляю на пояснице.
Всхлипываю неуклюже.
Моя капитуляция такая явная и абсолютная, что, мне кажется, Тимур сначала старается подобрать для нее слова, а потом трудно вздыхает, а его сердце ускоряет стук.
— Миша сказал? — спрашивает он охриплым, сонным голосом, размещая ладонь на моем затылке.
Я киваю.
Слезы сами собой марают его грудь.
Уезжает. Четыре месяца. А я?
— Отставить реветь, Завьялова.
— Эм… Ненавижу тебя. Бездушный майор.
— Ты это пришла сказать? — усмехается он, жестковато сгребая мои плечи для объятий.
— Нет, — пищу и мотаю головой. — Пришла сказать, что я тебя люблю, Бойцов.
— Ну ясно, — умиротворенно вздыхает он.
Секунды складываются в минуты, а мы все продолжаем стоять.
— Зачем ты …
Замолкаю на полуслове. С той секунды, как Миша донес до ушей планы моего любимого мужчины, я горю сразу в нескольких кипящих котлах, один из которых — чувство вины.
— У нас была проблема, и я ее решил.
Отклоняюсь.
Наши глаза сталкиваются друг с другом в немом противостоянии.
Безусловно, это самое сексуальное, что я слышала от мужчины, тем более учитывая отправную точку с моими семейными «козлиными» установками.
Но сейчас я слишком расстроена и удручена, чтобы это принять.
Тимур тянет меня на кухню. Усаживает за стол, а сам отворачивается к плите. Вид его низко посаженных джинсов мне безумно нравится. Не сводя с них глаз, сообщаю:
— Твое умение решать проблемы сильно меня раздражает, любимый.
— Ты справишься, любимая, — уверенно перебрасывает через плечо. — Я же справляюсь с твоим умением выносить мой мозг.
— Ты из-за этого собрался так далеко? — замираю.
— Не неси ерунды, Лер, — отрезает он, устанавливая передо мной тарелку с яичницей и ровно поджаренными сосисками. — Ты можешь быть какой угодно, но только неглупой. Стал бы я за тобой столько таскаться, если хотел бы свинтить?
— Не стал бы, — ворчу.
С удовольствием накидываюсь на завтрак. Тимур тоже ест, но глаз с меня не сводит.
— Останешься в отделении, — раздает приказы. — Миша с подполом за тобой присмотрят, пока меня не будет.
— Ладно, — буркаю с набитым ртом.
— Страховку на машину расширил, можешь пользоваться. Ключи на тумбочке, бензин девяносто второй, если будут проблемы, Миша знает все тонкости с ремонтом и запчастями.
Я пытаюсь справиться с удивлением и восторгом. Вскакиваю с места и усаживаюсь к нему на колени. Целую коротко в губы и пищу.
— Агриппина сказала, ты неплохо водишь, — отвечает он на мой вопрос в глазах. — Только не вляпайся и не
