Женщина в униформе объяснила, что, когда найдут детей, ее присутствие будет необходимо и она должна оставаться бодрой. Женщину звали Розальба. Маленькая, с резкими чертами лица, цветущими щеками и бархатными черными глазами, неотрывно глядящими на Анну. Поверх формы – куртка со светоотражателями, на голове – шерстяная шапка, подбитая непромокаемой тканью. Она сразу перешла на «ты» и сообщила обо всех новостях.
Как только Гвидо увидел Анну, он пошел ей навстречу, крепко обнял и прошептал на ухо: «Мы их обязательно найдем, не может такое с нами случиться».
С нами.
Анна не ответила.
Потом он побежал за каким-то карабинером, и больше она его не видела. Розальба попросила пересказать ей телефонный разговор – что говорила Мария Соле, какие были еще звуки на заднем плане. Решили, что шум, который Анна слышала, мог идти от подъемника. Затем Розальба сообщила, что Мария Соле забрала Габриеле и Наталию из детской зоны. Девушка-аниматор ничего не заподозрила, поскольку видела Марию Соле уже не впервые; та вела себя как мать, а дети, особенно Наталия, радостно побежали ей навстречу. Все вместе они ушли в сторону подъемников; Гвидо в это время отдыхал в номере. На склоне был всего один подъемник, оттуда и зафиксировали звонок. Потом Мария Соле арендовала санки – одни для Габриеле, одни для Наталии, и вскоре после этого исчезла. Ее мобильник нашли в снегу у подъемника; вероятно, она бросила его сразу после разговора с Анной.
Весь поселок мобилизовался в помощь службам спасения. Уже почти семь часов территорию патрулировал вертолет, то и дело пролетая над горами и высвечивая поросшие лесом участки, походившие на черные дыры. Десятки людей вышли в этот мороз на поиски женщины с детьми. Марию Соле вспомнила женщина со стойки администрации, девушка-аниматор, мужчина, у которого она взяла в аренду санки, и еще один, выдавший всем троим браслетики для подъемника. Они поднялись всего раз, и больше их не видели. Около семи вечера пошел снег. Большие пушистые хлопья окутали склон, скрывая возможные следы и замедляя поиски. Выпало уже тридцать сантиметров снега.
Розальба была настроена оптимистично. Она не произносила слов «если», «но», а всячески ободряла Анну, заверяя, что та скоро сможет обнять своих детей. И не акцентировала внимание на Марии Соле. Она похлопывала ее по лицу, когда видела, что Анна, блуждая глазами между луной и горами, уплывает в мир абстрактных форм. Она растирала ей плечи, грела ее ладони в своих, постоянно произносила ее имя. Никто не спрашивал, какие у них с Гвидо отношения. Никто, упоминая Марию Соле, не употреблял выражений вроде «подруга», «няня», «любовница». По крайне мере, в присутствии Анны. И сама она ничего не рассказывала. Только регулярно, каждые четверть часа, спрашивала у Розальбы, сколько градусов. «Минус два, – отвечала та. Или: – Минус один».
Закостенев на сиденье, Анна постукивала ногами, разминала шею, хрустела пальцами. Ей представлялись дети, замерзшие в снегу: мраморно белые лица, на которых проступили голубые прожилки смерти. Казалось, ее тело исчезает. Розальба, догадываясь об этом, – она как будто точно знала, что с ней происходит, – прикасалась к ней, говорила: «Анна, ты меня слышишь? Все хорошо, мы их найдем».
Розальба не делала поспешных выводов. Когда карабинер сказал, что нашли замерзшую женщину, она не выказала никакой радости, а внимательно дослушала, аккумулируя всю имеющуюся информацию, и только потом – серьезная, сосредоточенная, – обернулась к Анне:
– Слышала? Ее нашли.
– Спроси, как она, – отозвалась Анна, не желая говорить ни с кем другим.
Мир вокруг сделался вражеским; она никому больше не доверяла. От новостей про обнаруженную женщину кровь бросилась ей в голову, и она внезапно согрелась. Не думая больше о детях, она пылала ненавистью.
Розальба вышла из машины и через две минуты вернулась. Дверцу она не закрыла, и было видно, как мигалка скорой помощи полоснула по ее лицу желтым светом – раз, другой.
– Пока ничего больше не известно, – сообщила она.
– А если она их убила? Кто знает, где она их бросила.
Розальба забралась в машину, закрыла дверь и, усевшись рядом с Анной, не глядя на нее, тихо произнесла:
– Анна, мы не должны терять надежды.
– Почему? – Анна приподнялась, распахнула дверцу и выскочила из машины. От холода у нее перехватило дыхание. Она сразу закоченела, пальцы на ногах онемели.
Сотни людей стояли в ожидании. По большей части женщины и подростки – они застыли у ограждения, прицелившись телефонами. Анна почувствовала, что знает, кто пришел из сострадания, а кто – за фотографиями. В голове был порядок, общая картина представлялась ясной. Только она одна здесь знала, что на самом деле произошло, и это помогало ей сохранять контроль. Закрывшись в молчании, она ожидала вердикта.
Розальба последовала за ней. Стояла, переминаясь с ноги на ногу и не спуская с нее глаз. Было так холодно, что выдыхаемый воздух мгновенно превращался в облака пара. Гвидо сидел рядом с водителем снегоуборщика. Бросив на нее короткий взгляд, он спустился и пошел к руководителю группы волонтеров. Они быстро о чем-то заговорили. Гвидо жестикулировал, постоянно проводил рукой в перчатке по голове, поправляя шапку. Потом подошел к ним с Розальбой:
– Я еду.
– Куда? – глухо спросила Анна.
– Ее доставят в одно место в паре километров отсюда, где может приземлиться вертолет.
– Я тоже еду, – заявила она.
– В этом нет необходимости. Даже наоборот, тебе лучше остаться здесь на случай…
– Я тоже еду, – отчеканила она.
Гвидо не ответил. Розальба взяла ее под руку, поддерживая. Они сели в джип, внутри которого было почти тепло. Машина медленно тронулась с места. Через маленькое мутное окошко Анна видела обращенные к ним лица людей из толпы. Сидевший рядом с Гвидо карабинер с тонкими усиками и южным акцентом проговорил:
– Ее нашли к западу отсюда, в десяти километрах от поселка. У нее гипотермия.
Гвидо снял перчатки, вытер пальцами слезы.
– К сожалению, она без сознания, поэтому никакой информации о детях пока нет, – продолжал карабинер.
– Рядом ничего не нашли? – спросила Розальба.
– Нет, и снегопад все только усложнил: следы быстро заметает. Но перспективы у нас хорошие: площадь не такая большая, и с помощью волонтеров мы всю ее прочешем. – он повернулся к Анне: – Мы их точно найдем, синьора.
– Живыми? – спросила она, прикрыв глаза.
Розальба, Гвидо и карабинер все втроем едва заметно вздрогнули в унисон, как бы отпрянув от вопроса.
– Не говори так. – Гвидо придвинулся поближе.
Анна рванулась назад, скрестила руки на груди:
– Не смей ко мне прикасаться!
Джип на что-то наехал, и она качнулась, потеряла равновесие. Из рации донесся металлический голос:
– Мы на месте.
Карабинер наклонился к водителю, тот ответил:
– Через минуту.
– Через
