блестящий мужик…
— И ты, не зная ничего, вот так запросто предлагаешь мне…
— Да, так запросто: прости ты его, пойми и прости! Все! — с мягким напором сказал Олег. — Что тебя бросает из крайности в крайность? То маниакальная дочерняя любовь, то такая же маниакальная ненависть.
— Я не хочу об этом говорить, — оборвала его Вера.
— Впрочем, извини, не мое это дело. — Олег виновато пожал плечами.
— Ничего, все в порядке. Садись.
— Спасибо. — Он осторожно присел на краешек стула.
Разделавшись с колбасой, Вера принялась за сыр.
— А ты знаешь, — отрезав кусочек, она бросила нож на стол и с вызовом посмотрела на Олега, — что все картины отца унаследует его сын?
— Володя? Сын Леры?
— Да-да, Володя… сын копьеметательницы.
— Поэтому ты и забросила галерею?
— И поэтому тоже.
Она поставила на стол старинные фарфоровые чашки, их любимые. Долила доверху в заварочный чайник кипяток. Вытряхнула из пакета в старинную китайскую вазу пряники, открыла баночку меда. Села. Олег потянулся к заварочному чайнику.
— Можно поухаживать?
— Нужно.
Вера пододвинула к нему свою чашку. Взяла кусок хлеба, положила на него колбасу, сверху сыр, капнула немного кетчупа. Олег так любил. Во всяком случае в той их жизни, когда они были еще мужем и женой. Олег оценил жест бывшей жены, с благодарностью принял от нее бутерброд. Между собой они называли его сложносочиненным.
— Держи свой сложносочиненный. Или уже так не любишь?
— Спасибо, люблю.
— Ладно, что мы все про меня, да про меня. Скажи лучше, где сейчас Василиса?
— У тетки… в Мытищах.
— У Клавдии?
— Да, у Клавдии… Но хочу ее забрать.
— И как же ты будешь с ней один?
— Ничего, разберусь.
— Послушай, знаешь, что я подумала? Чего тебе ехать на ночь глядя? Может, останешься здесь? Переночуешь, а завтра… только пойми меня правильно, можно в гостиной постелить, но, мне кажется, тебе будет лучше в кабинете отца.
— Думаешь, это уместно?
— Конечно. Почему нет?..
— Вера, — Олег пристально взглянул на нее, — как ты думаешь, почему я уехал из Москвы? Только не обманывай, ты знаешь. А я, дурак, до сих пор не знаю: почему мы разошлись?
— Я пойду… — Вера встала, стараясь не смотреть на Олега, — поищу халат… твой… отнесу его в ванную комнату…
Она вышла. С минуту Олег сидел не шелохнувшись. Потом достал из кармана куртки ручку, записную книжку, вырвал из нее листок и быстро написал: «Спасибо за участие. Так будет лучше. Олег».
* * *
Вернувшись домой и поднявшись по лестнице на второй этаж, Анна Федоровна почувствовала себя старой и разбитой. Выйдя из ресторана, она немного прогулялась, чтобы развеять гадкое послевкусие ужина, столь много обещавшего, но обернувшегося непристойной и оскорбительной для нее разборкой. Надежды, которые Анна Федоровна возлагала на прогулку, дабы отвлечься от дурных мыслей, привести себя в порядок, не оправдались. Она еще больше раскисла. И теперь, когда ее никто не видел, могла позволить «отпустить себя». На глаза навернулись слезы. Она смахнула их рукой, вошла в гостиную.
В просторном зале царил полумрак. Вопреки обыкновению — что неприятно удивило Анну Федоровну — в огромной комнате не горела ни одна лампа. Она медленно дошла до середины, помешкала и решительно направилась к бару. Выбрав из разномастной шеренги дорогих напитков бутылку кьянти, щедро плеснула себе в бокал и поднесла к губам.
— Ай-ай-ай! — насмешливо протянул мужской голос откуда-то из глубины гостиной.
Вздрогнув, как от удара, Анна Федоровна резко оглянулась, всматриваясь в полутьму.
— Кто здесь?! — срывающимся голосом крикнула она.
— Нехорошо… попиваете потихоньку… украдкой… как при маэстро… Володи нет давно, а привычка к тайным возлияниям сохранилась. Прискорбно, Анна Федоровна! — укоризненно заметил невидимый гость.
Потеряв от неожиданности дар речи, с бокалом в руке она пошла на голос, в дальний угол гостиной. В полутьме наткнулась на спинку кресла, наполовину расплескав содержимое бокала.
— Мы здесь! — язвительно сообщил теперь уже не мужской, а молодой женский голос. — Холодно… холодно… теперь теплее… теплее… и вот-вот! Совсем горячо!
Наконец Анна Федоровна увидела мужчину в черной «косухе» с банданой на голове и молодую девицу, симпатичную шатенку в пестром, почти панковском прикиде. Они сидели на маленькой кушетке и страстно целовались. Оцепенев от ужаса, Анна Федоровна ошалело взирала на милующуюся парочку, которую, казалось, нисколько не смущало присутствие хозяйки дома.
— Кто вы? — наконец выдавила она. — Как вы сюда… Что вы здесь делаете?!
— Целуемся, — невозмутимо объяснила девица, первой отстранившись от своего дружка, и оба, как по команде, уставились на нее, нагловато скалясь.
Анна Федоровна хотела крикнуть, но не смогла.
— Поцелуй меня! — капризно потребовала девица, дернув дружка за собранные в хвост волосы.
— Котенок, меня как-то ломает… — засмеялся тот и кивнул на Анну Федоровну. — Она на нас смотрит!
— А ее не ломает тут втихаря надираться? — хихикнула девица, кивнув на бокал, который хозяйка дома все еще судорожно сжимала в руке.
— Кто вы такие? — К Анне Федоровне вернулось наконец самообладание. — Что вы здесь делаете?
— Все вам расскажи. — Незнакомец добродушно усмехнулся. — Хотя… а почему бы, собственно, не представиться для быстрейшего установления консенсуса? Прошу любить и жаловать, — он показал на девицу, прилежно вставшую в пятую позицию, — моя несравненная Дианочка! — Он послал ей воздушный поцелуй. — Ну а я просто Евгений.
— Как вы сюда вошли? Я сейчас вызову охрану!
Анна Федоровна стала пятиться, пока не наткнулась на стол. Загородив собой трубку радиотелефона, она потянулась к ней заведенной за спину рукой, но была остановлена резким окриком:
— А вот этого я вам делать не советую!
Евгений вскочил с кушетки и быстро подошел к Анне Федоровне. Он уже не улыбался. На нее смотрели жесткие, колючие глаза:
— А ну уберите руку! — металлическим голосом приказал он. — И вообще дай сюда телефон.
Как загипнотизированная, Анна Федоровна повиновалась. Полуживая от страха, она осела, забившись в угол глубокого кресла. Евгений опустился в кресло напротив. Его подружка с вызывающей наглостью начала напевать что-то разудалое. Подхватив с дивана стильное дорогое пончо, она бесцеремонно набросила его себе на плечи и закружилась по гостиной.
— Ух ты! Фирма! — Девица внимательно изучила этикетку на боковом шве пончо. — Супер! Ваше? — Она подлетела к хозяйке дома, расправляя на себе обнову: — Было ваше — стало мое! Махнемся не глядя?
Сняв с головы кожаную бандану, Диана кинула ее на колени Анны Федоровны.
— Грабить меня пришли? — Анна Федоровна брезгливо, двумя пальцами, сбросила бандану на пол и посмотрела на Евгения. — За картинами явились? Ну что ж, давайте выносите! Там у меня внизу — пять лбов охраны!
— Ерунда! Раз сюда вошел, значит, и отсюда выйду, — хмыкнул Евгений.
— Мою «Третьяковку»
