рук повалить их обоих вновь, заставив корчиться от неимоверной боли. Знание болевых точек — одно из искусств, которое дает ему большие преимущества в рукопашном бою.
Однако, это мастерство, к сожалению, не помогло Джеку в ту роковую ночь, что привело всё это семейство к разногласию… его застали врасплох… впервые он был так обескуражен и бессилен… он не смог помочь своим близким и родным. И Джека это также не переставало гложить, как он мог быть таким беспечным, что позволил всему этому ужасу произойти?!
Но сейчас Джек был предельно внимателен и сосредоточен! И поэтому разъярившимся мужчинам ничего не оставалось, кроме как злобно глядеть друг на друга.
— Она исключение! Она не все!!! — прорычал Камал. — Она всё для меня! И ты это знаешь!
— Ты отлично это доказал! — буравил Николя взглядом, желая стереть его в порошок голыми руками. — Я долго молчал Камал, но ты перешел все границы!!!
Взгляд Камала вторил Николя и почернел темнее ночи.
Николя разочарованно опустил голову.
— Знаешь, Камал, а я ведь тебе тогда поверил… — Николай взглянул на Камала, в его почерневшие глаза от ярости, — поверил, что ты на самом деле нашёл ту самую. Свою единственную, как ты сказал. Помнишь? В день твоего отъезда… твоего трусливого побега!!!..
Взгляд Камала смягчился. Да, он помнил те слова: «Наконец-то я нашел свою единственную, но в её жизни нет места для меня…»
Пятью годами ранее…
Камал так и не смог ни соблазнить, ни завоевать Сони…
Так думал Камал… Импульсивно! Безысходно! …
Она так и продолжала держать себя в рамках дружбы. А ему этого было мало!
Он не мог ни спать, ни есть… лишь думал только о ней…
А она, как непрошибаемая стена, не подавала никаких признаков… И на его скромное признание, что она ему нравится, отнекивалась, что это всего лишь очередной каприз избалованного женским вниманием мужчины.
В итоге, обезумев, Камал импульсивно решил исчезнуть. Она его отвергла! А он не мог смириться с этим…
Он действительно трусливо сбежал, так как больше не мог находиться рядом с ней и мог совершить безумный поступок, который пугал его самого.
Признавшись в тот день Николя в своих чувствах к Сони, он просто исчез. Чуть ли не на полгода! Не оставил никаких контактов для связи. Не подавал никаких признаков жизни, и даже обеспокоенный отец тогда пустился на его поиски.
Однако, этот побег ничего не решил.
Он старался забыться в обществе огромного количества доступных женщин на день и не более. Топил свою печаль в вине. Море спиртного, женщины, кутёж, безумный разгул… ничего не доставляло ему прежнего удовольствия… перед глазами всегда возникал образ Сони…
И не осознавая, что творит, он всё же вернулся в родной город.
И первым делом, спустившись с трапа самолёта, даже не распаковав вещи, он помчался к ней…
Когда открылась дверь её квартиры, первое, что он увидел, это её безумно счастливый взгляд. Она широко улыбнулась, радостно воскликнув: «Камал!»
Он готов поклясться, что в этот момент она готова была броситься ему на шею. Он это почувствовал, но… что-то её остановило…
Она смутилась и пригласила его войти… предложила чашечку кофе… пыталась вести непринужденную беседу на отвлеченные темы…
Боже! Как же она была прекрасна!
Камал зачарованно просто наблюдал за ней, даже не вникая в суть её разговора… он просто слушал, и что-то отвечал на автомате, не в силах отвести от неё взгляд…
И вдруг, неосознанно, из уст Камала вылетели слова сами собой:
— Сони, ты бы вышла за меня замуж?
Сони была ошеломлена и замерла, глядя ему в глаза.
Камал сам был поражен не меньше неё от этих слов. Он впервые их произносил, и никогда об этом не задумывался.
— Ты ведь шутишь? — наконец неуверенно спросила Сони и мягко улыбнулась, не отводя пристального взгляда от него.
— А если нет? — сердце Камала бешено заколотило, он еще и сам не осознавал, что это может быть серьезно.
Улыбка сошла с лица Сони.
Она больше не улыбалась, лишь пристально смотрела ему в глаза.
И молчала. Её молчание давило на плечи Камала непомерным грузом, что было невыносимо.
Тишина стала угнетающей. Просто невыносимой. Разрывала ушные клапаны похлеще, чем самый ужасный и дикий ор! Их пересеченные взгляды вели своеобразный диалог. С каждой секундой его твердый взгляд становился чернее ночи. А в глазах Сони промелькнула озорная искорка. И Камал не сдержался. Выпалил, резко встав, отметая стул из-под ног:
— Я всё понял! Не утруждай себя очередным отказом!
Он развернулся и направился к выходу.
Сони нагнала его, когда он уже открыл дверь и собирался уходить. Прислонившись к стене, она умоляюще смотрела на него и тихо прошептала:
— Не уходи… останься, прошу тебя…
Её голос звучал так ласково в этот момент, что Камал вначале замер на мгновение, затем обескураженно посмотрел на неё, не веря своим ушам… а затем, обезумев, в два шага пересек расстояние между ними, налетел на неё, как ураган… сгрёб её в охапку… и впился в её сочные губы…
Сони не успела даже опомниться, как начала неумело и неуверенно отвечать на его требовательный поцелуй…
Всё то время, что они проводили вместе, он приручал её. Она привыкала к нему… привыкала к его мимолетным прикосновениям, что разносили разряд тока, заставляя вздрагивать…
И теперь ей было не так страшно…
Её больше не пугала его властность, ведь он всегда был с ней нежен и внимателен.
Не пугал его природный магнетизм, что притягивал взгляды женщин. А он, как истинный мачо, не обделял вниманием ни одну из них… и в противовес своей сексапильности и властности, он изысканно умел проявлять галантность…
Очаровать, соблазнить и уйти по-английски, не прощаясь!
Было в духе Камала!
Но и это её не пугало… уже не пугало…
Планки были сорваны! Когда он наконец-то прикоснулся к её губам… по-взрослому! Без приглашения! С напором! Без права на отказ!
Его дикая страсть сметала всё на своем пути, не оставляя ей шанса на отступление.
Его губы сминали её податливые губы. Вторгались без разрешения глубоко ей в рот, дико и жгуче орудуя языком. Исследуя её глубины… теребя и покусывая… всасывая глубоко в себя её послушный язычок, что покорно следовал его ласкам… отвечая на его необузданную страсть.
И Сони забыла, как дышать. Она просто растворилась в этом поцелуе. Дыхание ей дарил Камал… словно вдыхал в неё жизнь, а следом высасывал всю её сущность… сметая напрочь её смятение, стыдливость, смущение… и вдыхая вновь в неё жизнь с ощущением
