она и боялась! Нахлынет, навалится, захлестнет волной злая обида. И снова потом будет грызть и подтачивать изнутри. Она несколько раз глубоко вздохнула и решительно наклонилась к коробке. Разгребла руками всё, что было внутри, стараясь не обращать внимания, как будто перед ней был чужой хлам. Мелькнул пыльно-розовый край плюшевой обложки. Вот он! Тася с облегчением улыбнулась: всё, нашла! Теперь можно бежать отсюда!
— Свет, я нашла его! Пойдем! — Тася радостно выбежала в прихожую, вцепившись в увесистый том обеими руками. — Пошли! — и она приготовилась уже надеть туфли.
Ей не терпелось бежать на улицу, вприпрыжку, кубарем, лавиной скатиться со ступенек, лишь бы подальше от этого дома. Иначе не выдержит, задохнется, умрет.
— Сейчас! — лениво отозвалась Светка, не трогаясь с места. — Вадик, чайку не нальешь?
Вадим опешил от такой наглости. Он, конечно, знал, с кем имеет дело, но чтоб вот так?
— Обойдешься, — процедил он. — Всё забрали? Тогда до свидания.
— Экий ты невежа, — миролюбиво заметила Светка. — Тась, погоди, не убегай!
Тася непонимающе застыла у двери: что тут еще делать? Но Света уже вынула из объемной сумки тощую папочку, перетянутую резинкой. Пухлые ручки с ямочками нежно прижали ее к животу.
— Вот, Вадичка, — ласково сказала Светка, — почитай на досуге. Можно вслух, — кивнула она головой.
Вадим недоуменно уставился на красную целлулоидную папку, потом перевел глаза на Светку, на Тасю. Одна смотрела выжидающе, с легкой усмешкой, вторая — с удивлением.
Вадим усмехнулся и оглянулся назад, как будто из глубины кухни должна появиться невидимая группа поддержки. Он протянул руку и взял папку. Всё так же усмехаясь, освободил ее от резинок, и еще раз оглядев девушек, вынул первый лист. На Вадима напало какое-то блудливое желание поиграть на публику и он, театрально отставив ногу в сторону, начал громко и выразительно читать.
— Соколова Алёна Геннадьевна, 23.01.1996 года рождения. Место рождения: г. Шадринск…
Ерничая и кривляясь, он голосом Левитана, продолжил зачитывать общие сведения о том, в какой школе Алёна училась, кто ее родители и чем они занимались. Светка наблюдала за ним с иронией, одобрительно кивая головой, как будто подбадривала.
Дальше Вадим зачитал небольшой фрагмент о местах, в которые трудоустраивалась его пассия — официантка, курьер, снова официантка. Ничего особенного — Алёна об этом упоминала.
Для чего Светка устроила здесь этот спектакль? А дальше Вадим немного споткнулся — Алёна работала в городской администрации? Но тут же сделал вид, что и этот факт ему тоже известен. К тому же, что тут такого? Ну, работала — секретарем.
Он набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить свою декламацию, но не смог произнести ни звука. Напряженно вчитывался в строчки, беспомощно посмотрел на Светку, потом на Тасю, снова начал читать.
— Что там, Вадик? — еще ласковее спросила Светка, внимательно наблюдая за ним.
Он мотнул головой. Снова схватился за листы, перечитал и даже перевернул их туда-сюда, в поисках еще каких-то сведений. Лицо у него стало потерянным, но в глазах всё еще читалось недоверие. Не глядя, сел на стул, потом бросил бумаги на стол и с силой потер лоб рукой.
Светка смотрела молча с совершенно бесстрастным лицом. Тася так и стояла, прислонившись к стене и обняв альбом руками. В воздухе разлилось напряжение, казалось, его можно резать ножом. Расчищать перед собой дорогу, чтобы глотнуть кислорода.
— Пошли, Таська, — резко дернула за рукав подругу Светка. — Теперь пошли!
Не проронив ни слова, они вышли на улицу. Было еще светло, с криками проносились над головой ласточки, готовясь ко сну. На детской площадке гомонили дети, слышался звонкий смех и громкие возгласы. Светка обошла дом и потянула безвольно идущую с ней Тасю, к скамейке. Рядом свесили крупные цветки кусты жасмина.
— Что там было? — тихо спросила Тася.
Светка вздохнула, вся ее радость давно улетучилась, лицо стало недобрым, а глаза потускневшими. Она тяжело вздохнула еще раз.
— Да ничего особенного. Так штрихи к портрету невесты.
— И все-таки? — задала вопрос Тася, тихонько трогая соцветия и жадно вдыхая любимый аромат.
Светка помолчала, потом прищурилась, как будто следила за утками, что недовольно крякали в маленьком прудике неподалеку. К берегу подошла старушка и, вынув из сумки пакетик с булочкой, начала крошить ее в воду.
— Эта Алёна Соколова недолго работала в администрации в своем городке. Там спелась с начальником одного из отделов. Тоже был женат, да и в возрасте. В общем, забеременела, стала, по всей видимости, шантажировать мужика. Но он не поддался. Из семьи не ушел. Обещал помогать деньгами. Алёнушка решила родить. Думала, наверное, потом сможет его захомутать. А он ни в какую. Тогда она написала отказ от ребенка. Бросила, в общем, прямо в роддоме. И уехала сюда. Не знали даже ее родители. Мальчишку усыновили. Дальше о нем, естественно, сведений нет.
Тася слушала молча, всё так же вертела в руке цветок. Услышав об оставленном ребенке, побледнела и дернула рукой. В пальцах остался белоснежный бутон. Опустив голову, Тася принялась внимательно его изучать.
Как странно устроена жизнь. Она за рождение малыша, готова отдать всё, что у нее есть. Но младенец появляется у той, которая его предала и бросила. Сердце сжалось от ужаса, когда Тася представила себе одинокий сверток, оставленный, как некачественный товар на прилавке. А он ведь наверняка, плакал, кричал, искал мать. Но Алёна просто встала и ушла. И зажила дальше.
Старушка закончила кормить птиц, но они продолжали возбужденно толпиться у ног, хлопая крыльями, и щипля друг друга за шею. Светка крепко обняла Тасю, прижала к себе.
— Поехали домой, Тась. Это теперь их проблема. А у тебя всё будет хорошо. Понятно? — грозно спросила она.
Тася прижалась к ее плечу и улыбнулась.
Глава 28
Вадим еще несколько раз перечитал скупые строки, потом скомкал бумагу и отбросил в сторону. Казалось, он всякого повидал в жизни, и в студенческую пору, и потом, когда приходилось толкаться локтями, чтобы пробиться к местечку получше. Но о женщинах, которые родили и отказались от собственного ребенка, он слышал лишь мельком в передачах о неблагополучных семьях или в призывах взять воспитанника детского дома.
Год назад Тася пыталась заговорить с ним на эту тему. Ей хотелось знать, что же они будут делать, когда все попытки родить ребенка самим, закончатся. Тогда Вадим жестко, нет, даже жестоко оборвал ее — никогда! Никогда он не будет воспитывать чужого ребенка с неизвестным набором генов, болезней и наследственности. Либо свой, либо ничего! После этого Тася больше даже не заикалась о приемном малыше.
И
