руки обвивали его шею. Мы целовались долго, страстно и горячо. Прерывались, только чтобы глотнуть крупицы воздуха.
Его обжигающие губы скользнули по моей шее и задержались в том месте, где бешено колотилась венка. Пульс сейчас превышал все свои разумные пределы. Сердце просто не может стучать так быстро, но мое билось. Лихорадочно, будто в самой агонии.
Не знаю, каким чудом мое сознание вернулось из этого мира грез, показав мне истинную картину произошедшего.
«Он делает это из-за треклятого сходства с его покойной первой женой!»
Именно эта мысль привела меня в чувства. Я дернулась и уперлась ладонями в грудь мужчины. Не хочу так! Пусть даже его поцелуй заставил не на шутку возбудиться и почувствовать себя женщиной, которой не хватает внимания.
— Остановись! Остановись, пожалуйста…
Федосеев, тяжело дыша, уткнулся носом в шею, не разжав своих объятий. Я почувствовала его напряженные мышцы и сильное возбуждение, которое откровенно упиралось в мой живот.
Ошарашенно посмотрела вниз и поняла, что на мне больше нет полотенца. Я стояла абсолютно нагая. Страх прострелил сердце, перекрыв некогда приятные чувства. Федосеев отстранился от меня и посмотрел… прямо на живот. Сейчас он казался еще больше, нежели был утром.
Кирилл молчал. Я видела, как потемнели глаза, как сжимались и разжимались его кулаки… И почти не дышала.
Секунды стекали в минуты, а мужчина так ничего и не произнес.
«Почему он молчит? Почему ничего не скажет?»
Тишина нагоняла сильный страх. Она осязаемо давила на плечи. Но сама я нарушить ее не могла — спазмом перехватило горло.
— Ты беременна.
Я ничего не ответила. Да и ответ был очевиден.
Желваки заходили на его лице, губы сжались, а кадык нервно дернулся, когда он снова перевел взгляд на оголенный живот.
— Значит, Егор, — неожиданно произнес Кирилл.
Слова, словно пощечины, заставили меня очнуться. Он даже на долю секунды не подумал о себе. И от этого осознания стало очень обидно.
— У нас с Егором ничего не было, кроме одного свидания. — Слишком резко ответила и, забив на свое голое тело, обогнула мужчину. Подошла к своей сумке и стала поспешно надевать чистые вещи.
Закончив заплетать мокрые волосы в косу, я легла в холодную постель и отвернулась, прекрасно ощутив на своей спине взгляд Федосеева. Он так и не сдвинулся с места, пребывая где-то далеко в своих мыслях.
«Господи, ну почему же так все сложно?!»
Захотелось позорно зареветь, но я себя сдержала. Здесь есть чему порадоваться. Если Кирилл думает, что ребенок от кого угодно, но не от него, так даже лучше. Значит, мы с малышом будем в полной безопасности.
— Почему ты мне не сказала? — громко, с особой своей ледяной интонацией произнес он.
Догадался.
Федосеев мгновенно оказался на кровати, откинул одеяло и потянул меня к себе, чтобы заглянуть в глаза.
— Ты хотела скрыть от меня ребенка, глупая девчонка? — легко встряхнув меня, прошипел в лицо. — Я думал, ты умная девочка!
Злость быстро застелила глаза. Я скинула его руки и, ткнув пальцем в грудь, начала высказывать все, что накипело:
— Да, я умная и именно поэтому не сказала. Моя беременность ничего в наших отношениях не изменит! Ты женат на неадекватной женщине, которая не только запугивала меня, но и заказала покушение! Или ты забыл про этот случай? Кстати, где заявление? Я была разменной монетой в ваших с ней играх?
— Я развелся с Викой, — прозвучало очень неожиданно. — И если бы ты пришла и нормально поговорила со мной, многих последствий мы могли избежать!
— Нет, Кирилл. Ничего бы не изменилось, — с губ слетела горькая усмешка. — Наша встреча изначально была ошибкой судьбы.
Мы некоторое время молчали. Каждый думал о своем. Переварить все новости Федосееву было тяжело. Где-то очень-очень глубоко в душе я испытала толику стыда за то, что даже шанса ему не дала стать отцом нашего ребенка. Все решила за нас. Троих. Но так ведь правильно!
«А что сейчас? Он заберет у меня ребенка?» — От этой мысли по коже пробежали мурашки.
— Я не отпущу тебя. — Взглянула в потемневшие синие глаза и повела плечами от этих слов. — Даже если не хочешь… попробовать построить со мной семью, ты будешь всегда у меня на виду. Никаких деревень. С работы, если хочешь, уходи. Я буду обеспечивать тебя и ребенка. Отдыхай.
Федосеев, не дожидаясь моего ответа, начал вставать с кровати, но я не дала ему до конца этого сделать, схватила за руку и потянула обратно, сказав:
— Подожди. Зачем я тебе? Человек твоего положения может жить свободно и дальше менять любовниц. Ты ведь понимаешь, у нас нет будущего?
— Вот каким ты меня видишь, — сухо проговорил. — Мы сами строим наше будущее.
— Нет, — покачала головой. — Не в нашем случае. Так зачем я тебя? Почему ты не оставишь меня в покое?
— Наверное, я люблю трудности. Менять любовниц — это развлечение, которое быстро надоедает. А найти правильную женщину, добиться ее внимания, удержать рядом — это уже вызов.
— С такой правильной ты развелся, — оскалилась. — Значит, я твой вызов?
— Самый сложный.
— Не надоело со мной играть?
— Я искренен.
— Не верю.
— Твое право.
Я отпустила его руку и глубоко вздохнула. Мысли не хотели складываться в одну картину. Они хаотично разбегались, отчего нарастало раздражение.
У нас не должно было быть никаких отношений, но вопреки всему, судьба нас столкнула. Я убегала, а он догонял и загонял в свою ловушку. Кирилл отличный манипулятор. Даже на долю секунды во мне не возникло веры его красивым словам.
Пока он не покинул комнату, я решила рассказать о проклятье. Пусть знает, что в какой-то момент меня может не стать… Глупо верить в эту сверхъестественную бредятину. Но женщину, проклявшую мою мать, я не нашла, а значит, моя с малышом жизнь по-прежнему находилась в опасности.
— Я могу умереть, — выдохнула, зажмурив веки.
— Что? Ты чем-то больна? — Мне показалось, или в его голосе послышалось искреннее беспокойство?
Покачала головой и все рассказала. Начиная с первого странного разговора с его матерью, заканчивая гнилыми родственниками.
— И ты веришь в эту ересь?
Он насмешливо изогнул бровь, отчего остатки моей решимости начали стремительно таять.
— Знаешь, странно слышать такие слова от человека, чья мать гадалка, — обиделась я.
— Чья мать гадалка? Моя?
— Твоя! Не моя же! Ты чем меня слушал?
— Милая, моя мать — не гадалка, а отличный психотерапевт. Она никогда не занималась мистической ерундой. — Он сказал это так уверенно, что не поверить в его слова было невозможно.
— Но… — растерялась я. — Она что, меня разыграла? И нет никакого
