что убивает местных жителей. Свидетелей не оставляет. Я хотела положить этому конец, убедив орков и собрав тех людей, но вмешался неразумный охотник на остылых… Знал бы ты, как сложно убедить орка не с помощью грубой силы! Но сейчас речь не о них, а о тебе, — возмутилась она.
— Обо мне? — спросил я.
— Да, о тебе, — подтвердила она, — я хочу заглянуть в твои глаза, чтобы увидеть будущее.
— Зачем?
— Я оракул и чувствую, что на пути тебя ждет очень могущественное зло. Я хочу узнать, что это. Вы, охотники, никогда не делитесь тем, что вы видели за стеной. Хранители, даже если вы не разорвете с ними связь, закрывают мне возможность увидеть то, с чем вы сражались. Но ты встретишь зло из-за стены где-то здесь в будущем, и я хочу посмотреть, что там ждет тебя впереди.
— Ты уверена, что это мудро искать того, что от тебя пытаются сокрыть? Ведь не зря же старики на стенах закрывают воспоминания?
— Пусть посмотрит, — Засмеялась иллюзия Хранителя Прохода, — Я разрешаю.
Иллюзию словно видела и слышала оракул, поскольку она развязала свою повязку и сняла ее с глаз. Та упала на ее обнаженные ноги. Ее глаза горели тысячами ночного сонма. Она была слепа. Заглянув ко мне в глаза, она сказала:
— Скорее! Отпустите его быстрее! Иначе он может не успеть! Будущее почти закрылось!
И в этот момент она начала пророчествовать:
— Охотник определился с дорогой. Охотник пойдет по длинному пути. — Почти задохнулась оракул от страха, когда увидела что-то. Хранитель Замка засмеялся, увидев ее реакцию. Отдышавшись с помощью особой техники, девушка успокоилась, но колени ее все еще дрожали.
— Ну как, понравилось? — Едко заметил Хранитель Крепости. Она же не ответила, обернувшись, небрежно указала на К`Йоевгхана:
— И этого тоже можно отпустить… он не убивал гоблинов твоего племени. И не причастен к тем событиям и резне. Даже его мать Кейа Погибель Драконов выступала на том совете кланов дварфов против той бойни. Думаю, в твоих интересах пощадить ее единственного ребенка. Отпусти его!
— Слушаюсь, оракул! — Сказал гоблин в очках милхимика и приказал опустить клетки.
— Идите, вы свободны! — Выпустив нас, как воодушевленный мальчишка сказал гоблин.
— Что до тех разбойников… Кто из деревенских нас подставил? — Сложил руки на груди я.
— Ты уже и так добавил мне проблем. Я сама с ними разберусь, иди сразу в Феанот, тебя там ждет письмо. Это намного важнее. — Оракул отвернулась, и один из гоблинов протянул ей повязку. Несмотря на то, что девушка ничего не видела, она забрала ее. Её дар, похоже, помогал ей.
— Без золота я никуда не пойду. Раз уж мы все такие друзья, и вы нас отпускаете… — Поставил руки в боки дварф и возвысил голос, — Верните мне мои кровные и честно заработанные!
Гоблин посмотрел на поморщившегося оракула, та закатила глаза и сделала жест рукой:
— Отдай им их вещи, Актар. На этот раз это я была неразумна, удерживая их…
Гоблин поклонился девушке, после чего он протянул небольшой мешочек. А затем указал на нишу в стене с нашими вещами.
— Золото — это хорошо! — Сразу повеселел дварф.
— Проваливайте, покуда целы! — Рявкнул гоблин уже совсем по-другому и провел кончиком ножа по горлу, показывая этим, что больше с нами разговаривать здесь не будут.
Глава 31: "Привал на Замшелом острове."
У теплящегося уютом, то и дело потрескивающего костра, среди низеньких и редких елей, собрались многие. Многие, но не все. Здесь расположились охотники и герои турнира. Те отважные воины, кто осмелился выйти на Рубежный Тракт, тогда, после турнира, из замка Феанот. Убийцы падали, поднялись и обнялись после долгой дороги с нами. Особенно запомнились крепкие объятья охотника, больше похожего на медведя. Того, что возмущался в графстве, требуя все необходимое снаряжение. Мои кости реально затрещали, а он лишь в грубой манере рассмеялся. «Как же он силен!» — чуть не выдохнул свои мысли с остатками воздуха я.
— Мы уже думали, что не услышим страшных историй о замке, — сказал Гореветр и я похлопал его по плечу. Он посмотрел через плечо и застыл, встретившись с пылающими глазами жеребца.
— Какие наши дни! — Засмеялся я.
Сидящий у костра Лучший-из-нас спрятал свою улыбку под круглой шляпой. Он не стал обниматься и хлопать нас по плечу, а так и остался сидеть у костра. Но и он выглядел счастливым, когда заметил наше приближение. Шесть намного лучше четырех из четырнадцати. Арса спрыгнула с коня и даже пискнула, попав в объятья медведя охотника. Он же расчувствовался настолько, что у него блеснула слеза.
— Вот это конь, — расставив руки ходил вокруг иссохшего зверя Тоцент и цокал языком, — а мне заливал, что конь это не главное…
Я засмеялся, а охотник с укором посмотрел на меня.
— Садись-садись у костра! И ты, Арса! Не стесняйся, у нас время историй! — Пригласил меня и девушку Гореветр. Лучший-из-нас ухмыльнулся.
— Чью историю мы слушаем? — расположился я возле костра, я. Арса села рядом, с другой стороны расположился Гореветр и указал на Медведя:
— Вот, Урнат говорит, — это означало, что как минимум историю Лучшего-из-нас мы уже пропустили. Он всегда на собраниях рассказывал истории первым. Довелось пару раз с ним работать. Человек по сути своей, весьма уникальный. Он как-то рассказал историю о том, как получил свое прозвище. Тогда Лучший-из-нас еще не был таковым. Там в горном перевале ему пришлось закрывать брешь в горах с дварфами. В результате оползня образовалось небольшое ущелье, по которому жуткие обитатели Загорья стали проникать в Северные Земли. И пока проходчики Синих Гор устанавливали заряд, чтобы обвалить скалу, охотники (опять же четырнадцать) сдерживали проход. Убийцы падали, встали клином в узком ущелье, и как только зараженные твари полога перестали проникать в земли к югу, дварфы приступили к работе.
В тот день досталось не только охотникам, но и гномам. Их бригадир так и остался под обломками горы, славная смерть для дварфа, скажет любой обитатель подземных палат Синих Гор. В самый напряженный момент, когда уже почти все было готово, одно из порождений зашло со спины, поскольку еще раньше, чем прибыла экспедиция дварфов и людей, нашло проход и попыталось помешать замуровать его. Дварфы сражались отчаянно, но их бригадир был ранен, а механизм запала пострадал. Потому он и остался там в одиночестве с бомбами, и когда очерненные монстры ворвались, он подорвал механизм.
Лучший-из-нас и другие убийцы остылых остались за перевалом. Вместе с двумя еще тогда живыми охотниками, он поспешил убраться, поскольку грохот взрыва
