развивать «на базе, создаваемой быстро развивающимся сельским хозяйством». Бухарин предлагал принять тот уровень индустриализации, который был уже достигнут. Но он считал, что напряжение стало уже невыносимым и так наращивать темпы далее невозможно. Он закончил свою статью критикой того «безумного напряжения», которое предусматривалось в составляемых в то время проектах пятилетнего плана.
На «Заметки экономиста» — последнее публичное критическое высказывание оппозиции по поводу целенаправленного курса на индустриализацию и последний арьергардный бой в защиту нэпа — яростно набросились и официальные экономисты, и Троцкий со своими сторонниками. О приоритете сельского хозяйства уже не говорилось. Бухарин, который как раз в это время уехал в отпуск на Кавказ, вернулся в ноябре, накануне решающего пленума Центрального Комитета. ВСНХ под руководством Куйбышева требовал увеличить капиталовложения в промышленность. Сторонники индустриализации уже провозгласили лозунг «догнать и перегнать Запад»; Сталин упомянул об этом в своем докладе на пленуме Центрального Комитета. Он заявил, что в развитых капиталистических странах техника «прямо бежит вперед», «либо мы этого добьемся, либо нас затрут». Он цитировал Петра Великого, который «лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения армии», чтобы сделать «попытку выскочить из рамок отсталости». Именно из-за отсталости советской экономики, особенно ее сельскохозяйственного сектора, а также изоляции СССР индустриализация страны была «вопросом жизни и смерти нашего развития». Центральный Комитет одобрил сумму 1650 миллионов рублей, выделенную для капиталовложений в промышленность на этот год. Бухарин слабо протестовал, подал в отставку, потом забрал свое заявление, при голосовании против не выступил и в конце концов принял участие в подготовке проекта резолюции. Он маскировал свое явное поражение, делая вид, что со всем согласен. Победа индустриализации была окончательно закреплена разработкой первого пятилетнего плана и представлением его в мае 1929 года на V съезде Советов СССР.
15. Первый пятилетний план
В период, прошедший с опубликования первых контрольных цифр Госплана в августе 1925 года до съезда, на котором в мае 1929 года этот план был одобрен, постепенно утверждались принципы и практика планирования. Примерно в середине этого периода центр внимания переместился с ежегодных контрольных цифр на показатели первого пятилетнего плана, а это, в свою очередь, вызвало необходимость проанализировать в целом советскую экономическую политику и долгосрочные перспективы экономического развития. В заявлениях, с которыми время от времени выступала партия, разъяснялись задачи плана. На XIV съезде партии, состоявшемся в декабре 1925 года, была поставлена задача достижения «экономической самостоятельности» — это означало, что СССР должен превратиться «из страны, ввозящей оборудование, в страну, производящую это оборудование». Осенью следующего года партийная конференция призвала «перестроить экономику на базе новой, более современной техники». Время от времени приоритет производства средств производства перед производством потребительских товаров подвергался сомнениям противниками наращивания темпов индустриализации, и в 1927―1928 годах стало производиться больше товаров широкого потребления, чтобы обеспечить потребности крестьянского рынка. Но это была временная мера, вызванная крайней необходимостью. Партийная конференция, состоявшаяся в апреле 1929 года, на которой был принят первый пятилетний план, в качестве первой из задач выдвинула «максимальное развитие средств производства как основу индустриализации страны».
В марте 1926 года Госплан сделал первую попытку разработать пятилетний план. В основном этот проект касался государственной промышленности — пока еще это был единственный сектор экономики, подвластный проектировщикам. В проекте предусматривалось увеличение выпуска промышленной продукции в первый год на 40 % и потом с постепенным снижением этого прироста до 15 % в течение последнего года пятилетки — так называемая затухающая кривая роста. Предполагалось, что капиталовложения в промышленность в первый год составят 750 миллионов рублей и затем к последнему году возрастут до 1200 миллионов. Этот проект почти не обратил на себя внимания «верхов», поскольку его рассматривали скорее как теоретические упражнения, нежели как набор конкретных предложений. Через год Госплан предложил еще один проект. Это был гораздо более подробный и хорошо продуманный документ, в котором различным секторам экономики были посвящены целые разделы. В нем были намечены значительно более скромные темпы промышленного роста, чем в первом проекте. Доля труда в промышленном производстве планировалась гораздо ниже, чем прежде, предполагалось, что в промышленность придет не миллион рабочих, как в предыдущем проекте, а в два с половиной раза меньше. С другой стороны, в нем указывалось, что капиталовложения в промышленность должны быть несколько больше. Дополнительные средства для расширения промышленности предполагалось получить, сокращая стоимость производства за счет увеличения производительности труда. Многое ожидалось от кампании по снижению цен, проводимой правительством. Планирование теперь стало очень важным вопросом, и проект, подготовленный в марте 1927 года, вызвал множество споров. В Госплане большевистскому экономисту Струмилину, главному автору проекта, противостоял бывший меньшевик Громан, весьма осторожный в своих действиях; экономисты Наркомзема и Наркомфина были против проекта, считая его опасной фантазией; Куйбышев и ВСНХ также были недовольны: по их мнению, проект был слишком робким. Оппозиция, застигнутая врасплох резким поворотом официальной линии к скорейшей индустриализации, ограничилась замечаниями, что с планированием слишком запоздали, чтобы оно было эффективным.
С этого момента планируемые цифры, которые должны были неуклонно расти, всегда принимались под давлением сверху. Оппозиция в своей платформе, направленной в ЦК в сентябре 1927 года (см. с. 128), осуждала предложения Госплана как непригодные; всего лишь за год до этого, во время обсуждения контрольных цифр в Коммунистической академии, представители оппозиции куда более ретиво, чем теперь Госплан и ВСНХ, требовали ускорения темпов индустриализации. В октябре 1927 года Госплан предложил третий проект, в котором была сделана попытка примирить и сомневающихся, и оптимистов. В нем предлагались отправные (минимальные) и оптимальные цифры. Оптимальные цифры значительно превышали все расчеты второго проекта как в отношении промышленного производства, так и в отношении капиталовложений. ВСНХ на этот раз проявил прыть и предложил цифры, намного превышающие госплановские. Это заставило Госплан, в свою очередь, пересмотреть свой проект и снова поднять «планируемые показатели». На некоторое время дело застопорилось, поскольку партийные руководители были в нерешительности. В момент обострения борьбы с Троцким и оппозицией было как-то неловко открыто принять их же предложения об ускорении темпов индустриализации. Кроме того, было неуместно слишком сосредоточивать внимание на вопросах, вызывавших скрытые разногласия между руководителями. Когда в конце октября на объединенном пленуме ЦК и ЦКК рассматривались тезисы доклада «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства», который предстояло зачитать и обсудить на предстоящем XV партийном съезде, в тексте, несмотря на неумеренный энтузиазм в отношении пятилетнего плана, сквозило довольно явное нежелание занять четкую позицию по спорным вопросам. Говорилось о том, что необходимо установить равновесие между «интересами накопления» и «крестьянской экономикой», между тяжелой
