отец и широким шагом вносит ее в библиотеку. Огромную, светлую, полную книг. — Каждая из них это целый мир, жизнь, опыт, знания. Выучишь буквы и все они станут тебе доступны.
— Зачем они мне? — скептически морщится девочка.
— Тебе же нравится сказка про маленькую дочь мага? — напоминает мужчина.
— Нравится, — кивает малышка, дергая блестящую пуговицу на отцовском кителе.
— А в этих книгах еще много-много таких историй.
— Правда?
— Правда! И для того, чтобы их узнать тебе нужно всего лишь выучить буквы.
— Зачем? Если я могу попросить няню их прочитать.
— А если ты окажешься там, где не будет няни?
— Тогда их прочитаешь ты.
Отец отрицательно качает головой.
— Или он, — девочка тычет пальцем в своего охранника.
— Нет. Он точно не прочитает. Как и никто другой в этом доме.
— Почему?
— Я запрещу им это, — улыбается отец.
Она смотрит на теплую улыбку отца. Не верит. Но потом вспоминает, как бывает строг папа, когда она ленится тренировать магию, и кивает.
— Так уж и быть. Выучу я твои буквы, — недовольно слазит с коленей и берется за отброшенную книгу…
* * *
— Просыпайся, Пуговка!
Девочка недовольно морщится и трет заспанные глаза, садясь на постели.
Отец взволнован и чрезвычайно строг. Что-то случилось!
— Мама? — она оглядывается по сторонам, но в выделенное ей каюте только отец.
— Позже, Ди, — требует отец и смотрит ей глаза в глаза: — У нас мало времени, родная. Я сделаю так, что ты все забудешь. Так нужно. Так будет безопасней!
— И тебя? И маму?
— Всё! — непреклонно отрезает отец. — Ты не будешь помнить ничего. И этот наш разговор ты тоже не запомнишь. Как и все то, чему тебя учили. Лишь некоторые умения будут всплывать в случае необходимости.
— Ваша светлость, в трюме вода!
Отец быстро шепчет незнакомые слова. Часть из них девочка знает — учила с наставником, часть незнакома.
— Сбереги ее, Дирк.
Ее безвольное тело передают из рук в руки, и она запоздало замечает темное пятно на груди отца и кровь, капающую на пол с его меча.
Треск. Взрыв. Часть стены вылетает. Корабль кренится. Рухнувшая балка сбивает Дирка с ног. Сильные руки разжимаются, выпуская девочку. Она падает на пол, оглядывается, но видит только сундук, что неуклонно скользит в море, снося все на своем пути.
В следующее мгновение девочка оказывается в воде. Отчаянно бултыхает руками и ногами. Задерживает дыхание, захлебываясь кашлем.
Рядом только сундук. И она, что есть сил, вцепляется в него. Оборачивается, чтобы увидеть, как стремительно уходит под воду килем кверху остов корабля. Горит все вокруг, окрашивая черное небо ярко-оранжевыми вспышками…
— Мама! — кричит она, но тут же захлебывается водой.
С трудом выбирается на сундук и обессиленно падает сверху.
Когда в следующий раз девочка открывает глаза, она видит только безбрежную гладь моря и разбросанные щепки. Оцарапанные в кровь руки нещадно пекут. Солнце палит, обжигая. Мучительно хочется пить…
Дальше все сливается в хоровод — ветер, волны, урчащий от голода живот, потрескавшиеся от жажды губы… Ночной холод.
Ее прибило к берегу на рассвете следующего дня.
— Жива? Вот попей. Не жадничай!
С трудом открыла глаза и столкнулась с лазурными глазами юноши. Руки поддерживали ее голову, вливая холодную и такую вкусную воду.
Дальше все вспоминается отрывками. Жесткое жареное мясо. Сундук, содержимое которого парень предлагает перебрать и закопать. Зачем? Она не знает. Но расставаться с теплым шарфом, что укрывает ее плечи не хочется.
— Остальное заберешь позже, — говорит он, поправляя камень на их тайном схроне.
И она забрала. Перед отъездом в обитель. Он даже кинжалы не взял, хотя она то помнила, каким восхищением зажглись ее глаза. Даже хотела подарить их своему спасителю. Но так и не нашла его в замке Хэтчера. После той показательной порки у позорного столба он просто исчез…
Картинки прошлого сменялись с такой быстротой, что ухватится за них Меррит просто не успевала. Она бежала по цветущему полю, пускала деревянные кораблики в ручье, подгоняя их легким ветерком, прыгала в море с огромного обрыва, целовала смешливую девушку, скользя руками по длинным обнаженным ногам…
— Довольно!
Вздрогнув от неприкрытой угрозы, с которой прозвучало это короткое слово, Меррит широко открыла глаза.
— Наконец-то! — с облегчением выдохнул Элиф.
Она обвела глазами комнату, ощущая за спиной неуместное тепло.
— Что случилось? — спросила, высвобождая из крепкого захвата затекшие пальцы.
Тепло за ее спиной отстранилось, и она пошатнулась, потеряв опору.
— Ты не захотела делиться своими воспоминаниями и полезла в мои. Понравилось? — с нахальной насмешкой поинтересовался Мерт.
Девушка покраснела. Последняя картинка четко всплыла в памяти, и она прикусила губу, сдерживая колкий ответ.
— Ты не справился, Мерт? — перебил их Кирк.
Молодой маг неопределенно пожал плечами и вперился пристальным взглядом в растерянную Меррит.
— Ты вспомнила?
Девушка молчаливо кивнула, прислушиваясь к себе.
— Только день смерти родителей, — ответила на вопросительный взгляд Элифа. — Голова болит, — пожаловалась с робкой улыбкой.
— Что ж, — улыбнулась Ния, проводя руками над ее головой, — блок снят, а твой мозг получил так много информации, что некоторое время будет только тем и заниматься, что вспоминать и систематизировать. Тебе желательно ничего нового не учить. Все равно ты эти дни будешь рассеянной. Так что гуляй, наслаждайся красотами Магозорья. И побольше отдыхай. Несколько дней и все придет в норму.
— А воспоминания?
— Все вспомнишь постепенно.
— Элиф, на девочку нужно надеть ограничительные браслеты, — резко прозвучал голос Кирка.
— Она не маленькая. И магии обучена. Так что можешь не волноваться за сохранность своей башни, дядя Кирк, — насмешливо уведомил Мерт.
— Не имеет значения! Пока она не сдаст экзамен на нее налагаются те же ограничения, что и на других необученных магов. Доставай браслеты, Хенк.
Хенк встал, приблизился к девушке и с виноватой улыбкой, надел на ее предплечья
