Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
— Если этот участок привести в порядок, ему цены не будет, — проговорил Игореша, с практичным прищуром окидывая взором сад, дом, сарай.
— Почему же, — заметила Селена, — у него будет отличная цена. Не так ли?
— Разумеется... Если у Митьки хватит сил, вкуса и денег.
— Условия, ко многому обязывающие... Силы, вкус, деньги... Найдется ли у него хоть что-нибудь из этого набора?
— Хм, — тонко усмехнулся Игореша. — Как тебе эта собака?
— спросил он, сочтя предыдущую тему исчерпанной. — Роскошный цвет... Рыжий с темными подпалинами... Смотри, тут и белки... Точно такого же цвета... Надо полагать, что и Митька со временем порыжеет, а подпалины у него уже есть, однажды он уже серьезно погорел.
Звонкий русалочий смех огласил окрестности. Белки бросились врассыпную. Шаман ошалело выскочил в сад, несколько раз пролаял в пространство, дескать, кто тут есть, по какому праву, чего замышляет? Из-за забора выглянул перепуганный сосед Савчук, готовый броситься на помощь, с лопатой наперевес, но, убедившись, что никого вроде не убивают, сконфуженно скрылся в листве. Надо сказать, что Селенин смех произвел результат еще не самый сильный, бывало кой-чего и нестрашнее.
— Рад приветствовать вас! — сказал Шихин, поднимаясь на террасу. — Привет, Селена! — он обнял ее, поцеловал в щеку, приподнял от земли, обернулся кругом, Селена восторженно взвизгнула, Игореша сдержанно улыбнулся. Ему далеко не все нравилось в отношениях Шихина и Селены, и он весьма настороженно всегда наблюдал, как они здоровались, как прощались, как ссорились и мирились. Между Шихиным и Селеной действительно ощущалась какая-то недосказанность, незавершенность, все время они были словно бы на грани какого-то поступка, но проходил год за годом, продолжения не получалось, однако опаска Игореши не исчезала, и единственное, что он мог себе позволить, это снисходительно-поощрительную улыбку. Ну-ну, дескать, покажите, на что вы способны, на что решитесь, на что хватит у вас бесстыдства!
— Здравствуй, Митя, — произнес Игореша, вставая с кресла, — как поживаешь?
— Уже лучше! С одной печкой разделался. А ты? Жив-здоров?
— Местами, — усмехнулся Игореша.
— Но самые важные места в порядке?
— Смотря какие считать важными... У одних важно то, у других это...
— А у тебя что, не так, как у всех людей? — изумился Шихин.
И смех Селены подтвердил, что победа все-таки за ним.
— Привет, Илья! — воскликнула Селена, увидев Ошеверова. — А тебя какие черти сюда занесли?
— Занесли, — добродушно проворчал Ошеверов, по-медвежьи обхватывая Селену и тыкаясь в ее нежное лицо своей щекастой щетинистой мордой. — А что, Селена, поехали со мной, а? Прокачу тебя тыщу-другую километров по нашей необъятной родине, а? Некоторые соглашаются и не жалеют. Еще просятся, а?
— А куда мы денем Игорешу?
— К черту пошлем твоего Игорешу! По-моему, только там он еще не был!
— Ой, ну что вы такое говорите? — ужаснулся Вовушка. — Разве так можно! Ведь они муж и жена, они любят друг друга, заботятся. У них дети будут, их воспитывать надо, дети пользу принесут...
— Если дело за этим, Селена, не дрейфь! Заведем в дороге детей, а?
— Фу! — замахал Вовушка руками. — Она вон какая нарядная, красивая, а ты приглашаешь ее в свою конуру на колесах, да еще намеки всякие неприличные...
— Вся ее нарядность до второй сотни километров! А там сама комбинезон попросит.
— Здравствуй, Илюша, — Ююкин прорвался наконец к Ошеверову. — Привет, Вовушка! Илья, так как же ты все-таки оказался здесь нежданно-негаданно?
— Да вот привез Митьке радостную весть — оказывается, из газеты его шуганули не из-за фельетона, а по причине куда более простой — анонимка на него была.
— И что в ней?
— Что бывает в анонимке... Поклеп. Усомнился кто-то в симпатиях нашего друга Митьки. Только усомнился. И этого оказалось достаточно.
— А что ты, Митя? — повернулась Селена к Шихину. — А что Митя! — воскликнул Ошеверов. — Чепуха, говорит, все это. Но ведь кто-то написал! И написал кто-то свой! Тот, кого мы знаем, привечаем, руку жмем, целуем куда попало...
— А куда именно? — уточнила Селена.
— Как скажешь, Селена, как скажешь... Для меня в любом случае это будет радость и наслаждение. Ты не писала?
— Анонимку?! На Митю?! Как ты можешь, Илья?! — Селена зарделась от гнева, и глаза ее сделались как никогда прекрасными.
— Селена, ты очень красивая женщина и нравишься мне все больше. Ты просто обалденная. Даже не представляю, как я смогу уехать без тебя. Немного в моей кабине перебывало женщин, которые сравнились бы с тобой... В более спокойной обстановке я бы сказал это тебе полнее и откровеннее, но... Но пока мой вопрос к тебе прям и прост — ты писала?
— Конечно, нет!
— Вот и все. Прошу прощения. А ты, Игореша?
— Все, что мы пишем в последнее время, мы пишем с Селеной вместе. Ее ответ — это и мой ответ.
— Э нет! — Ошеверов поводил в воздухе из стороны в сторону коротким сильным пальцем, из которого еще не вымылись мазут, сажа, глина и прочие почетные доказательства его трудовой деятельности. — Анонимки не пишутся коллективно. Анонимки пишутся в одиночку, правда, Васька? — неожиданно обернулся Ошеверов к молчаливо стоявшему в сторонке стукачу.
— По-разному бывает... Например, когда я писал анонимку на свою жену, мне помогал один человек. Поправил стиль, а то, говорит, больно страсти много, сразу догадаются, кто писал.
— Ясно, благодарю. Игореша, я ведь не прошу у тебя никаких доказательств. Я просто спрашиваю. И мне непонятно, зачем тебе понадобилось прятаться за столь прекрасную спину.
— Откуда ты знаешь, что у Селены прекрасная спина? — нервно улыбнулся Игореша.
— Видел. Да, Игореша, видел собственными глазами.
— Когда?
— Долго перечислять. И потом, это не только моя тайна верно, Селена?
— Да, Илья, не отвечай ему. Он не отвечает на твой вопрос, и ты не отвечай.
— Почему же, я могу ответить... — Игореша говорил, явно преодолевая внутреннее сопротивление, ему неприятно было оправдываться, коробила бесцеремонность Ошеверова. — Я не писал, — проговорил он и, чувствуя вымученность этих слов, добавил: — И не собираюсь.
— А ты, Вовушка? — круто повернулся Ошеверов всем своим розовым корпусом.
— На Митьку? На Митьку, вроде, нет. Если это важно, могу" уточнить, у меня копии остались. Дело в том, ребята, что я отвечаю за каждое слово в анонимке, поэтому раскрытие меня не пугает. Анонимка — это жанр, своеобразное выражение своего мнения, позиции... Не подписывая письмо, я тем самым придаю ему вес, убедительность, неоспоримость. Это уже не только мое письмо, это глас народа! Раза два или три меня раскрывали, — Вовушка конфузливо улыбнулся. — Ноя сознательно оставлял в письме следы, чтобы они, поломав голову, все-таки догадались, кто писал. И догадывались. Не дураки. О, как со мной разговаривали! Уважительно, обстоятельно, с извинениями... А когда своим именем подпишешь, даже ответа не пришлют, — Вовушка заморгал глазами, словно до сих пор переживал обиду.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
