солнца, но сильны при свете луны".
(Книга Матери и Отца. Глава вторая).
* * *
– Как он? – спрашиваю я у Колума, кивая на Аргоса.
Мальчишка сидит на холодном камне вдалеке от всех и смотрит пустым взглядом на шумные волны океана. Мне кажется, что я даже знаю, о чём он думает. Где-то там в этих волнах покоится тело его матери.
Нужно было оставить её в доме Лилии. Но если она была хорошей матерью, то ни при каких обстоятельствах не осталась бы там. Нам не суждено этого узнать.
– Он стал сиротой, – отвечает маг, беззащитно пожав плечами. – Ему плохо.
– У него есть бабушка, – напоминаю я.
– И дядя.
Да уж. С этим не поспорить. Как только мы разберемся с Матерью и Шрамом, я верну Аргоса к Лилии. Надеюсь, он вырастет таким же, каким был его отец. Достойным и добрым существом, с открытым сердцем и чистыми помыслами.
Ночь в разгаре, но мы не спешим двигаться в путь. Все устали, голодны и хотят пить. Но не это заставляет нас отложить восхождение на гору. По словам равка, именно в центре горы мы найдем пристанище ликанов, а следовательно, и древнюю ведьму. Поднимая голову ввысь, я не могу поверить, что мы практически дошли до нужного места. Знаю одно – местные нашему появлению не будут рады. Эти горы являются пристанищем ликанов уже долгие-долгие Алые Луны. Ликаны не суются в мир людей, равков, хоттов и магов и в свою очередь не ждут гостей. Тем более незваных.
– Это невыносимо, – говорит Гвиана и плюхается на огромный гладкий камень рядом со мной.
Тактично делаю вид, что не расслышала начало её очередной претензии. Колум поднимается и уходит к Меланте, которая всё время остается рядом с мальчишкой. Подлый предатель!
– Эва, ты что оглохла?
– Нет, но не горю желанием слушать твои жалобы.
– Нет, вы посмотрите на неё, – достаточно громко произносит Гвиана. – Хоть кто-то может мне помочь? Почему все делают вид, что кораблекрушение – это мелочь, и не стоит обсуждать то, как мы пережили это? Мне вот было страшно до жути.
Замечаю, как Ромен устало качает головой и, обращаясь к принцу, говорит:
– Нужно было спасти хоть одну лошадь, проку было бы больше…
– Что?! Ты… – начинает возмущаться Гвиана, но смех равка прерывает её тираду.
Смотрю на принца и ловлю его ответный взгляд, в котором искрится смех.
– Я же тебе говорил, что моя компания далеко не самая скверная.
– Я помню.
Опускаю взгляд ниже на рельефное тело равка и тут же отвожу его в сторону. В голове всплывает образ его оголенной спины, и я одергиваю себя, начинаю думать про ворона, о котором я ничего не слышала с нашей посадки на корабль. Вспоминаю про мозоли Гвианы, и вообще стараюсь думать о чём угодно, лишь бы из головы вышли мысли о равке. Но они почему-то возвращаются обратно. Укус и то, что я испытала во время "кормления", приводят меня в смятение и недовольство собой. Я не из тех барышень, которые готовы пасть к ногам принца. Он мне безразличен. Совершенно безразличен. Полностью.
Гвиана складывает губы в наглую усмешку и говорит принцу:
– Уверена, мысленно Эва с тобой не согласна.
– Он снова может читать мои мысли, – говорю я.
Гвиана выпучивает глаза и смотрит на меня как на прокаженную.
– Что? Ты потеряла наследный кулон суверенной семьи равков?
– Да, – отвечаю я.
– Тот, что был сделан из Древа Жизни и наделен высшей магией?
– Да.
– Уму непостижимо. Выходит, что Бастиан зря держит обещание оберегать меня?
– Нет, не зря, – говорит Бастиан, смотря мне прямо в глаза. – Теперь мысли охотницы куда более занимательны, чем были ранее.
Щеки краснеют, и я отворачиваюсь. Невыносимый индюк. Его самомнение безгранично, а наглость столь высока, что гора перед нами, в сравнении с его себялюбием, кажется маленьким камушком.
– И что же такого она думает? – с хитрой улыбкой спрашивает Гвиана.
С замиранием сердца жду, что равк расскажет и о Шраме, и о других моих прокольных мыслях.
"Я кастрирую тебя! Убью, а потом подвешу! Распотрошу и буду наблюдать, как птицы растаскивают твои останки!"
– Думаю, мысли моей маленькой охотницы должны быть только между нами.
Резко поворачиваюсь к нему и хочу снова уже в тысячный раз сказать, как он раздражает меня, но ничего из этого не произношу.
– Я тебе не маленькая охотница, – со злостью шиплю я.
– Заметь, сегодня ты не возмущаешься против слова "моя".
– Невыносимый.
– Какой есть.
Закатываю глаза и ухожу в сторону Колума и Меланты. Аргос спит, удобно устроившись на коленях девушки. Она сидит, прислонившись к камню. В её взгляде, направленном на ребенка, столько нежности и любви, что моё сердце непроизвольно сжимается. Так же на мальчишку смотрел Эмет. И теперь его нет. Любовь, нежность, привязанность – всё это по-прежнему делает нас слабыми и уязвимыми.
Ночь проходит спокойно. Присутствие Аргоса не позволяет суртурам приблизиться к нам, но я дважды наблюдаю красное свечение на вершине горы. По очереди отдыхаем. Мне на сон остаётся не больше часа.
Как только солнце показывается из-за горизонта мы отправляемся на поиски приемлемого места, где скала не будет слишком капризной и позволит нам подняться на вершину.
Высоты я не боюсь. Надеюсь, что до наступления сумерек мы сможем подняться наверх. Иначе при нападении суртуров, если оно случится, мы будем максимально беззащитны.
Находим подходящее место и останавливаемся.
– Ну уж нет, – говорит Гвиана. – Я туда не сунусь. Останусь здесь и посмотрю за порядком. Покараулю. Разведаю обстановку. Камни в конце концов пересчитаю.
Ромен закатывает глаза и бросает взгляд на испуганную девушку.
– Я подстрахую тебя.
– Не сможешь…
– Я не дам тебе упасть.
– Ты уверен?
– Да.
Гвиана упирает руки в боки и смотрит на мага с нескрываемым скептицизмом.
– Ещё вчера ты хотел поменять меня на лошадь.
Ромен пожимает плечами и, смотря на океан, говорит:
– Но не поменял же.
Равк подходит ко мне, я невольно напрягаюсь.
– Мне нужен твой плащ, я привяжу Аргоса к себе, его сил точно не хватит на восхождение.
– Как и моих, – говорит Гвиана.
Скидываю плащ и подаю его равку, он безжалостно рвёт дорогую ткань на лоскуты. Ромен помогает ему зафиксировать на себе импровизированную сумку для Аргоса. Гвиана хватает меня за руку и, смотря на запястье, восклицает:
– О, Матерь, да ты дала ему свою кровь!
Отдергиваю руку и смотрю по очереди на лица, которые, все как одно, повернулись ко мне. Даже Аргос выглядывает из-за ноги Меланты. Я редко испытываю такие чувства, как смятение
