куртку. А после подталкивает к кухне, говоря о том, что будет готовить для нее самый вкусный завтрак.
— Мне сегодня приснилось, как малыш толкался. Было так реально, я будто чувствовал его, — говорит он, слыша, как она смеется. — Что?
— Тебе не снилось. Малыш и вправду пинался сегодня сильнее обычного. Разбудил меня. Но стоило положить твою руку, и он немного присмирел. Видимо чувствует твою любовь.
— Невеличка, — улыбается он и тут же сносит ее со стула, закружив в объятиях по кухне.
После сытного завтрака, он делает ей чай, а Лиля вдруг понимает, что его забота просто зашкаливает.
— Давай помогу?
— Нет. Ты сиди, я сам все сделаю, — улыбается он.
— Даже чай сама не можешь сделать? Удивительно, как мой сын еще живой. Как ты хотела кормить его, живя неизвестно где? — голос матери врезался в их идиллию и все испортил.
— Мама!
— Думаю, в этом нет ничего плохого, — улыбнулась Лиля, стараясь успокоить Дамира.
— Ну, еще бы, — бросила та недовольно и, развернувшись, ушла, а у Лили испортилось настроение.
— Не обращай внимания на нее. Пей чай.
— Я не хочу. Пойду в комнату.
— Лиля? — позвал ее Дамир, и она, обернувшись у двери, увидела его улыбку. — Я люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с ней у самой двери и, решив не обращать внимания, уже хотела пройти, но Фарида Зариповна, схватив ее за руку, чуть выше локтя, больно сжала.
— Не думай, что я забыла о том, как ты сюда попала. Как только родится ребенок, сделаем тест. Я не верю, что это сын Дамира! Ты шлюха, не способная ни к чему, кроме разврата. Не вздумай сегодня показаться мне на глаза, ослушаешься, последствия ты знаешь.
Оттолкнув ее, она ушла, а Лиля от шока, даже не успела ничего сказать. Залетев в комнату, она испуганно прижала руки к щекам, а после прошла в ванну, умываясь холодной водой.
— Не станет. Она не станет повторять это. Я не позволю, — шептала она, обнимая свой живот. — Не бойся малыш, мама защитит тебя.
Решив прилечь, она закрывает глаза, слыша, как в комнату входит Дамир и притворяется спящей, потому что сил на разговоры у нее просто нет. Рука ноет, еще и живот стал тянуть. Она слышит, как он тихо подходит, и нежно проводи по ее лицу ладонью, целуя в щеки и произнося что-то на своем языке.
Слеза скатывается непроизвольно и она не успевает ее поймать, ожидая, что сейчас Дамир что-то скажет. Но услышав, как в ванне зашумела вода, она открыла глаза. Всхлипнув от непонятного напряжения и страха, она планирует сегодня не выходить, чтобы лишний раз не злить его мать.
Она так и не простила ей инсульт отца, и то, как Дамир стал с ней говорить. Будто это она виновата в том, что он влюбился в нее.
И все попытки понравиться ей, гасила на корню.
Даже тот испеченный торт, она выкинула после того, как узнала, кто его пек. И пусть это задело ее, но не так, как то, что она стала угрожать ее ребенку.
В голове не укладывалась все это, пока она не озвучила причины такого настроя. Она не верит, что это сын Дамира. Только она или есть еще кто-то?
Беспокойные мысли стали тревожить ее и чтобы успокоиться, она и вправду пытается уснуть. Поэтому когда Дамир выходит из душа, она и в самом деле спит, но очень беспокойно, ворочаясь во сне и что-то шепча.
— Он твой, твой. Только твой, — шепчет Лиля, и Дамир напрягается.
А когда видит, как слеза скатывается по щеке, быстро подходит к ней.
— Лиля? Девочка моя, ну что же ты? — он шепчет ей это все, нежно поглаживая по голове, и она успокаивается, прижимаясь губами к его ладоням и чувствуя себя в безопасности.
Он ложится рядом в полотенце, обмотанным вокруг бедер и прижимает ее к себе, чувствуя, какая она напряженная. Он осторожно дотрагивается до живота, но тот больше не мягкий, как обычно, а очень жесткий и его это пугает, пока он не чувствует как в ладонь упирается ножка.
— Малыш? Расслабься, ну же?
После его слов, ребенок будто и вправду понимает и больше не упирается, не ворочается, и живот понемногу становится мягким, а Дамир выдыхает.
Ресницы больше не дрожат, но он планирует спросить у нее, что ей снилось, что она так напряглась.
Неужели мама снова что-то ей сделала? Да нет, она не станет. Она не хочет обидеть отца, ведь он взял с нее слово, что она не станет вмешиваться в их семью.
После того, как отца привезли, и он немного отошел от инсульта, Дамир и Лиля поженились. Мадину проводили домой, предупредив, чтобы больше не появлялась в этом доме. Мама была против пышной свадьбы, а Лиля и сама не захотела. Поэтому, все прошло тихо и скромно, в семейном кругу.
Дамир надеялся, что мать свыклась с мыслью, что у нее скоро будет внук или внучка, но та не проявляла особой радости.
Два месяца спокойствия вновь были нарушены, он не знал причину, но чувствовал это. Лиля никогда еще не плакала во сне, и ему это очень не нравилось, как и малышу. Он надеялся, что как только в этом доме появится Динара, невеличке станет не так скучно. Да и мама не будет цепляться к ней лишний раз.
Надев спортивные штаны и майку, он взял лептоп и, устроившись рядом с женой, скользнул по ней нежным взглядом.
Спустя пару часов, Лиля заворочалась, и он осторожно убрал компьютер с ног, спускаясь пониже и подкладывая руку под голову. Открыв глаза, она не сразу поняла, что он смотрит на нее, а когда увидела его улыбку, улыбнулась в ответ.
— Привет.
— Привет малышка. Как себя чувствуешь?
— Хорошо, — она пыталась спрятать глаза, но он чувствовал, что она не договаривает.
— Уверена?
Она кивнула, и он нехотя отступил, спускаясь ниже и оглаживая ее аккуратный животик.
— Расскажешь, что тебе снилось?
Она замерла, и он поднял на нее глаза, замечая испуг, который Лиля быстро скрыла, качая головой.
— Не помню.
— Лиличка, — он потерся носом о живот, сдерживая раздражение от того, что она врет ему. — Ты знаешь, что твое лицо как раскрытая книга? И на нем написаны все эмоции?
— Ты о чем?
— Ты врешь мне девочка, и я не могу понять зачем?
— Я не вру, я и вправду не помню.
— Не помнишь, как плакала?
— Нет, — она переворачивается на бок и закрывается от него, а его это
