Новые орудия, воздушные шары, телеграф, электрическое освещение и дирижабль, Берг даже не подозревал что тут, на краю землю, он окажется в стране, которая настолько далеко ушла от всего остального мира. Поэтому он был вполне доволен своей должностью, но какнастоящему морскому офицеру Мориц Борисович хотел служить на боевом корабле.
Во время боя с английской эскадрой, Берг показал себя с очень хорошей стороны и подал рапорт военному министру Калифорнийской республики, сеньору де Карраско, о назначении на корабль.
И вот, буквально неделю назад военный министр лично сообщил Бергу, что его прошение удовлетворено, и он назначается командиром на фрегат «Сан Хуан», тот после возвращения в строй «Флориды» остался без командира.
Быть капитаном парохода-фрегата оказалось намного сложнее, чем управлять кораблем с чисто парусным вооружением. Да, паровая машина давала независимость от ветра, скорость и маневренность, но вместе с этим налагала и очень большую ответственность на капитана корабля.
Однако Берг с успехом освоил эту науку и вот его первый боевой поход. Три американские китобойные шхуны вторглись на территорию республики и его фрегату нужно принудить их к сдаче, а будут сопротивляться, то потопить ко всем чертям!
Именно так и выразился президент Гамильтон, который внезапно решил отправиться вместе с Бергом в этот поход.
* * *
Вот не знаю, зачем я сорвался и пошёл посмотреть на моих бывших соотечественников. Решение было быстрым и совершенно не осмысленным, де Карраско ставил при мне боевую задачу капитану Бергу, это в Российском Императорском Флоте он лейтенант, у нас же полноценный капитан одного из трёх наших боевых кораблей. Я слушал-слушал нашего военного министра и неожиданно для себя сказал:
— Мориц Борисович, вы же не против, если я с вами схожу? Посмотрю своими глазами на этих американцев.
— Господин Президент, а вы уверены, что это необходимо, рисковать без особой необходимости, — спросил де Карраско.
— Родриго, ну какой там риск? «Сан Хуану» три американских китобоя буквально на десять залпов. А мне интересно и на нашего нового капитана посмотреть своими глазами, да и на господина Есикаву тоже. Всё ж таки не каждый день такая возможность выдается.
— Как вам будет угодно, господин президент. Но возьмите с собой охрану. Как минимум Гектора с Ахиллесом.
— Да у меня вообще только два охранника.
— И это плохо, надо будет нам над гвардией подумать. Которая будет помимо прочего выполнять охранные функции.
— Нет-нет-нет, это исключено, господин военный министр. Гвардия, когда она у нас появится, будет элитой армии, а не охранниками президента. У нас тут не архаичная монархия, а самая прогрессивная в мире республика. Охрану первых лиц государства и важных правительственных и военных объектов будут осуществлять совсем другие люди, — правда я еще не решил какие, но отдельная «республиканская служба охраны» у нас точно будет.
Это всё было вчера, а сегодня я стою вместе с Бергом и Есикавой на мостике «Сан Хуана» и смотрел в подзорную трубу на суда нарушители. На мачтах не было флагов, но все понимали, что это именно американцы, только их китобойные сюда заплывали.
— Смешно это выглядит, — сказал я, обращаясь к Бергу.
— Что именно, господин президент?
— То, что они думают, что могут уйти.
— Ваши приказания?
— Мориц Борисович, меня здесь нет. Проявляйте инициативу, неужели вы еще не поняли, что именно это я от вас и жду. Перед вами стоит задача задержать или уничтожить, извольте её выполнить.
Вот всем хорош Берг, всем кроме одного. Есть в нём пиетет перед начальством. Что тогда, во время боя с англичанами, что сейчас, он ждёт от меня указаний. Надо будет внимательнее за ним понаблюдать, если Берг безынициативен, то командовать боевым кораблём он у нас не будет.
— Слушаюсь, господин президент!
Спустя полтора часамы были уже на дистанции стрельбы, и Берг вывесил сигнальные флаги с предложением сдаться. Ответа не последовало, и он приказал развернуться правым бортом к американским шхунам.
После того как и на следующее сообщение, о возможном открытии огня, ответа не последовало, Берг приказал стрелять на поражение…
* * *
Джеймс Шор стоял и смотрел, как огонь вражеского фрегата смёл с морской глади «Провиденс», он не понимал, почему Финниган, как фактический руководитель экспедиции не выбросил белый флаг. Это было очевидно, что китобои не смогут уйти от боевого корабля.
«Слава Богу, что я не там» — подумал Шор, он был не религиозен, сложно ожидать веры во всевышнего от участника двух революций, и сподвижника самого Лафайета. Но сейчас он молился, даже во время взятия войны за независимость, французской революции и последней войны с англичанами ему не было так страшно.
Видимо, не он один испытывал подобные чувства, потому что уцелевшие шхуны тут же, как по команде вывесили белые флаги и начали спускать паруса.
«Чертов идиот», — злобно подумал Шор о, теперь уже наверняка погибшем Финнигане, — «Что он хотел сделать? Почему не сдался?»
Корабль Гамильтона, Шор ни на минуту не сомневался что это так, спустил на воду сразу пару шлюпок, которые направились к месту взрыва «Провиденс». Очевидно, они хотели подобрать уцелевших, но таковых не оказалось и калифорнийцы направились к шхунам. Вскоре призовые команды были на палубах и на мачтах трофеев, Шор увидел новый флаг. Странное полотнище с изображением медведя и звезды.
Ну а затем, одна из шлюпок направилась к берегу. ПО прикидкам Джеймса у него оставалось около получаса, чтобы решить что делать. Попробовать бежать, оказать сопротивление, или может быть сдаться.
Каждый из трёх вариантов был плох, но тут стоял вопрос выбора между смертью, попытка робинзонады в Калифорнии неминуемо окончилась бы его гибелью, и позором. После минутного колебания Шор сделал свой выбор и вышел к кромке воды с высоко поднятыми руками.
Вскоре в песок уткнулась шлюпка, с которой на берег спрыгнуло с десяток солдат в странной форме, никаких украшений, всё очень серо и одинаково. Только у одного из них на плечах блестели на солнце маленькие звездочки. Когда эти солдаты подошли к Шору тот понял, что звездочки были золотыми.
Один из этих, к удивлению Джеймса узкоглазых, солдат подошёл к нему, забрал винтовку и жестом показал на шлюпку, тяжело вздохнув, представитель президента Мэдисона побрел к ней.
К удивлению Джеймса, одним из первых, кого он увидел на палубе фрегата, был Александр Гамильтон. Они встречались несколько раз в Нью-Йорке и Вашингтоне, но достаточно давно, еще, когда Гамильтон был министром финансов.
Шор удивился, как выглядит самопровозглашённый президент самопровозглашённой республики, Гамильтон был старше него, но ему можно было дать от силы лет тридцать пять. Перед Джеймсом был молодой, полный сил мужчина.
