Кооперативная квартира, машина, гараж и бижутерия жены, все, что удалось приобрести. А вот потратить оставшиеся деньги просто не было возможности, хотя желание было.
Пока раскладывали вещи в шкаф и комод, вернулись с разведки девчонки и сразу начали грузить нас информацией.
— А за углом есть продуктовый магазин. Папа, представляешь, там столько всего продается, даже кока-кола есть. Всего тридцать пфеннигов стоит. И зубной пасты сколько хочешь.
Папочка, дай, пожалуйста, нам две марки, купить бутылочку колы и булочку, мы пойдем уточек кормить.
— Каких уток? — всполошилась Лида.
— Обычных уток, они в пруду недалеко от нас плавают.
— Пока никаких марок, — сообщил я. — Сейчас пойдем в местную соцзащиту, оформлять нужные документы, а потом зайдем в магазин, купим продукты, а заодно и вашу кока-колу. Уток пойдем кормить вместе только после ужина.
Когда мы зашли в помещение ведомства по социальной помощи, я понял, что планы на остаток сегодняшнего дня придется корректировать.
Скорее всего, в длинной очереди нам придется просидеть не один час. Так что я, заняв очередь, отправил Лиду с детьми в магазин и затем готовить ужин, а я приду, когда, сделаю все дела.
Жена откровенно обрадовалась моему предложению и исчезла из вида моментально, наверно, боялась, что я передумаю.
Привыкла за пятнадцать лет совместной жизни, что все подобные вопросы лежат на моих плечах, и здесь тоже не собиралась перекладывать их на свои.
Третий час пошел моего сидения, и я уже подумывал, что нужно отложить свой визит на завтра. Ведь служащие здесь ни на минуту не задержатся после окончания трудового дня. Но нервы первыми сыграли у стоящих передо мной земляков, якобы немцев из Казахстана. Они явно были здесь уже не первый день, и пришли сюда слегка под градусом. Наверно из-за этого они начали громко выступать по поводу ужасной немецкой бюрократии. На немцев, однако, они были не особо похожи, типичные казахские физиономии. Да и разговаривали на казахском языке. Среди них только одна престарелая бабуля сидела молча и ни во что не вмешивалась. Казахский язык к своему стыду я так и не выучил, знал только отдельные предложения. Но и без знания языка догадался, что среди этих шести человек немкой являлась одна эта бабушка, паровозом протащившая в Германию своих родственников.
Результат выступлений для них оказался плачевный. Как из-под земли появились двое полицейских и вежливо потребовали, чтобы смутьяны покинули кабинет. Что те и сделали, сразу растеряв все возмущение. Бабушка, потихоньку ковыляя, последовала за ними.
Именно благодаря этому обстоятельству мне все же удалось попасть на прием до конца рабочего дня. До этого ко мне несколько раз подходили какие-то мутные личности и предлагали помочь с заполнением документов, но, услышав внятную немецкую речь, сразу исчезали в неизвестном направлении.
Получив и заполнив с помощью сотрудника очередную кучу бумаг, на вопрос имеются ли у нас денежные средства, чистосердечно признался, что денег у нас, кот наплакал, всего двести пятьдесят марок.
Мое признание сочувствия у клерка не вызвало, но он записал, что мы нуждаемся в пособии до момента устройства на постоянную работу… И сможем его получить уже через несколько дней.
Узнав, что у нас имеется двое детей школьного возраста, мужчина настоятельно рекомендовал записать детей на курс адаптации к жизни в Германии, а также посоветовал после окончания ими школы обратиться в фонд Отто Бенеке, чтобы получать пособие на детей оттуда, если они будут планировать получение высшего образования. Так как оно больше государственного на целых семьдесят марок.
— Херр Циммерман, хотелось бы уточнить, как долго вы собираетесь проживать в нашем лагере? — поинтересовался в конце беседы мой собеседник.
— Не волнуйтесь, херр Диекман, мы не намерены долго пользоваться услугами вашего учреждения. — заверил я клерка. — Как только разберемся со всеми документами, оформим надлежащие страховки и найдем подходящие курсы для учебы, то сразу переберемся на жительство в рекомендованную вами землю. Не буду загадывать, но надеюсь, этот срок не будет больше месяца.
Уважительное отношение клерка объяснялось просто, среди предъявленных документов лежали апостили наших с Лидой врачебных документов.
Это в Израиле сейчас не знали, куда деть понаехавших докторов, так же, как и в Штатах, пресыщенных дармовой миграцией. В Германии пока еще достаточно уважительно относились к людям нашей профессии.
Я аккуратно сложил все документы, антраги в папку, херр Диекман в это время с одобрением смотрел на мои действия.
После чего мы с ним распрощались до завтра, бумажной работы предстояло еще немало. А главное мы с Лидой должны были, не откладывая в долгий ящик, решить в какую из земель Германии нам следует отправиться для начала новой жизни.
Увы, с кормлением уточек я пролетел. Когда пришел в наше новое жилище, Лида с девочками уже успела сходить в магазин, покормить уток и даже приготовить ужин.
К этому времени в комнаты успели подтянуться соседи. И сейчас на кухне они громко разговаривали за жизнь.
На наше счастье соседями оказались вполне приличные люди. Семейная пара врачей из Ленинграда, известной национальности, и семья стоматологов из Ивано-Франковска той же национальности.
А громко разговаривали они по той причине, что никак не могли решить вопрос кто из них настоящий еврей, а кто не совсем. И, похоже, крепкий черноволосый с приличными пейсами доктор-стоматолог из Ивано-Франковска побеждает в этом споре, сообщив, что он обрезан по всем требованиям Торы, хорошо хоть доказательств не стал предъявлять. Плешивый хилый ленинградский терапевт такого доказательства даже на словах предъявить не смог и сейчас безнадежно проигрывал стоматологу, заявившему, что он уже здесь успел посетить местную синагогу и внес пожертвование на строительство новой.
В запале они не обратили на наше появление никакого внимания и продолжали свой спор, чьи предки больше сделали для процветания земли обетованной, пока их жены обсуждали рецепт фаршированной щуки, которую они хотели приготовить на завтра.
Зато их дети моментально нашли общий язык с нашими девушками и о чем-то болтали в коридоре.
После непродолжительного обмена любезностями мы удалились к себе смотреть телевизор. Кстати небольшой японский телевизор показывал отлично, так, что мы посмотрели новости на канале ZDF, новости из России не радовали, немецкие журналисты с удовольствием вытаскивали на свет самые неприглядные картинки российской действительности. Лишь неплохой сборный концерт Сьюзи Куадро, Бони М и Смоки шедший после новостей немного улучшил настроение. После концерта Лида решила, что пора спать, особенно детям.
Когда я, кряхтя, забирался на верхнюю койку, Лида с тревогой следила за моим подъемом.
— Саш, давай я лягу наверху, — вдруг предложила она. — Ты обычно вертишься в постели, как бы
