преступник прекрасно управляется со взрывчаткой.
Брови у Макарова взметнулись к лысине.
— И что⁈ Я-то к этому какое имею отношение⁈
— Скорее всего, никакого. Но мне хотелось бы убедиться. Просто на всякий случай. Что скажете?
Макаров вздохнул.
— Брел! — объявил он, качая головой. — Нет зацепок, а тут я подвернулся?
— Считайте, что так.
— Ну, нет, что бы там ни было, на меня это не повесить! Какое время вас интересует? У меня всё записано, только возьму ежедневник, — Макаров выскочил из комнаты, но через три минуты вернулся с органайзеров в руках.
— Так на какое время мне нужно алиби, Ваше Сиятельство?
Когда через десять минут мы спускались по лестнице, у Марго в блокноте были записи обо всех событиях, случившихся с Макаровым за последнюю неделю. Те, что происходили во время совершения преступлений, она обвела в кружок — их нужно было проверить. Но что-то подсказывало мне, что несоответствия не выявятся. С зятем Беляковой, похоже, всё чисто.
Подбросив Марго до конторы, я велел шофёру ехать к Кречетову. Времени оставалось, только чтоб добраться до княжеского особняка.
Глава 42
Князю принадлежала земля на окраине города — практически за него чертой. Довольно большая по площади, с огромным домом с колоннами и портиками, а также атлантами, поддерживавшими каменные балконы. В общем, настоящий дворец. Но главное — справа к нему примыкала обнесённая бетонной стеной арена, при которой находился ряд конюшен.
Меня встретил слуга в зелёной ливрее с золотым позументом, седой, как лунь, и слегка согнутый годами. Радужки его бионических глаз была слишком светлыми и бликовали, наполняясь мириадами крошечных иск, стоило свету попасть на них.
Оставив охрану в холле, я двинулся за ним, и мы минут пять шли по пустынным комнатам дворца: мой провожатый медленно ковылял, шаркая по мраморным плитам, пока не привёл меня на большую террасу третьего этажа, где тучный высокий мужчина лет пятидесяти с небольшим стоял, наблюдая за освещённой софитами ареной в полевой бинокль. А поглядеть было, на что: по вытянутым дорожкам носились ящеры, на которых были надеты тканевые белые жилеты с номерами. На их спинах сидели жокеи в касках и с тонкими короткими стрекалами, которыми они время от времени касались животных, ударяя их электрическими разрядами. Судя по всему, на арене готовились к заезду. Приглядевшись, я понял, что ящеры похожи на рапторов, но в то же время довольно сильно от них отличаются: видимо, это были воссозданные существа, получившие серьёзные генетические модификации. Время от времени до террасы доносились их пронзительные крики, а также возгласы погонщиков.
— Ваше Сиятельство, маркграф Пожарский, — кашлянув, привлёк внимание мужчины дворецкий.
Кречетов опустил бинокль, повернул голову и смерил меня быстрым взглядом чёрных глаз.
— Добрый вечер, — проговорил он и, поставив оптику на парапет, направился ко мне. — Спасибо, Степан, ты свободен, — кивнул он старику, и тот двинулся назад. — Ваше желание встретиться было весьма неожиданным, — протянув руку, сказал князь. — Но я рад знакомству. Велимир Игнатьевич.
— Максимилиан Юрьевич, — ответил я, пожав крепкую ладонь. — Не собираюсь отнимать у вас много времени. Тем более, вы, кажется, заняты.
— Не особо, — Кречетов бросил взгляд на арену, где ящеров выстраивали для нового круга. — Наблюдаю за новыми животными. Это мой бизнес и моя страсть. Вам нравятся скачки?
— Скорее, нет, — уклончиво ответил я, чтобы не признаваться, что впервые вижу подобное развлечение.
— Ну, а я обожаю. Но в какой-то момент я решил, что, чем просто ставить, лучше разводить. Не так бьёт по карману, — князь улыбнулся одними губами, показав крепкие белые зубы. — У меня крупнейший завод рапторов в империи. Да и не только в России, если уж на то пошло.
— Выглядит… впечатляюще.
Мой собеседник кивнул.
— Надеюсь, вы приехали не для того, чтобы купить мой бизнес, господин Пожарский. Потому что, если так, то вы зря прокатились.
— А что, многие пытаются?
— Время от времени поступают предложения. Иногда довольно выгодные. Но я не гонюсь за деньгами. Мне просто доставляет удовольствие этим заниматься.
— Я не планирую лишать вас хобби, Велимир Игнатьевич. У меня к вам дело совсем иного рода.
Князь внимательно взглянул на меня, кивнул и указал на столик, возле которого стояли ротанговые кресла. Там мы и расположились.
— Я не пью алкоголь, — сказал Кречетов. — Поэтому здесь только холодный чай и лимонад, но, если угодно…
— Не нужно. Я тоже не любитель прибухнуть.
Князь кивнул.
— Так что за дело вас привело, господин Пожарский?
— Нас никто не слышит?
Мой собеседник приподнял брови.
— Разговор конфиденциальный?
— Более, чем.
— Что ж, говорите смело. Здесь нет лишних ушей.
— Это касается моего брата. Его Николай. Вы слышали о нём?
Нижнее веко на левом глазу Кречетова слегка дёрнулось, словно он хотел прищуриться, но передумал.
— Ваш брат? — проговорил он после короткой паузы. Похоже, не был готов к такой теме. — Не имею чести быть знакомым.
В голосе князя появились жёсткие нотки, которых до сих пор не было. Похоже, он, и правда, в курсе, с кем спит его супруга.
— Однако вы пытаетесь его убить, — сказал я, протянув руку к графину.
Пока наливал себе лимонад, Кречетов сверлил меня тяжёлым взглядом.
— Это серьёзное обвинение, господин маркграф, — проговорил он, наконец. — Могу я узнать, почему я, по-вашему, желаю смерти Николаю Пожарскому.
— Хотите, чтобы я озвучил?
— Уж будьте любезны.
— Полагаю, вам стало известно, что у него любовная связь с вашей женой.
Я сделал пару глотков и поставил стакан на стол. Слишком сладко.
У моего собеседника задёргался глаз. Губы искривились в неискренней усмешке.
— А что заставляет вас так думать? — спросил, не отводя от меня тяжёлого взгляда, Кречетов.
— Что у них роман, или что вам о нём стало известно?
— Поясните оба пункта, если несложно!
— Раз никто нас не слышит, давайте поговорим напрямик, Велимир Игнатьевич, — предложил я. — Незачем ходить вокруг да около. О романе с вашей женой рассказал мне брат. А о том, что вам всё известно, ему сообщила княгиня. В свете этого нетрудно догадаться, кто стоит за покушением на Николая. Я понимаю, почему вы так поступили. Не желаете огласки. Однако ситуация требует разрешения. Вы согласны?
Кречетов потянулся к лимонаду, но передумал.
— Что ж, раз вы, господин Пожарский, хотите откровенности, то извольте: да, я хочу убить вашего брата. Даже если их с Ксенией отношения прервутся, я не смогу жить, зная, что она любит кого-то другого. Кроме того, супруга, кажется, убеждена, что ваш брат питает к ней искренние чувства. Значит, рано или поздно они найдут способ видеться. Меня это… не устраивает. Я не хочу жить под гнётом постоянных подозрений.
Было заметно, что мой собеседник изо всех вил сдерживается, чтобы не дать волю гневу. Его пальцы впились в подлокотники так, что побелели.
Я кивнул.
— Понимаю. Однако есть цивилизованный способ решить подобную проблему.
— Вы говорите о дуэли, — мрачно кивнул князь. — Вот только поединок между нами вызовет слухи, ведь публичного оскорбления не было. Как думаете, сколько людям понадобится времени, чтобы прийти к выводу, что причиной стала именно супружеская неверность?
Так я и думал. Кречетов опасался прослыть рогоносцем.
— Но вы же понимаете, что я не могу позволить вам продолжать покушаться на одного из членов своей семьи, князь? Это подорвёт мою репутацию.
— Да, согласен. Что же вы предлагаете?
— Поединок, о котором широкая общественность не узнает. Будут только надёжные свидетели, которые проследят за законностью дуэли, но будут держать языки за зубами. Устроит вас такой вариант?
Кречетов задумался.
— Если я соглашусь, биться мы будем до смерти, — проговорил он спустя минуту. — Только так!
Я кивнул.
— Справедливое требование. Когда вам угодно встретиться с моим братом?
— Как можно быстрее!
— Значит, завтра?
— Это было бы отлично. Однако у меня есть дела. Лучше через день.
— Где?
— Предлагаю свою арену, — князь указал себе за спину. — Она вполне подойдёт для этой цели.
— Не окажется ли лишних свидетелей?
— Об этом не беспокойтесь.
— Что ж, в таком случае договорились, — я поднялся, Кречетов — тоже. — Я передам брату, что послезавтра в…
— Восемь утра, — подсказал князь.
— В восемь утра мы прибудем сюда с секундантом и распорядителем поединка. Мои телохранители станут свидетелями.
— Прекрасно, господин Пожарский. До скорого.
Он проводил меня до выхода с террасы, где передал дожидавшемуся дворецкому. На прощанье
