поехала.
Дом оказался сиротливо пуст и даже не заперт, внутри всё осталось по-старому: валяющаяся в углу кочерга, скомканный на диване плед, покрывшиеся пылью кружки на кухне… Тогда я села на скрипучий табурет и, уронив голову на сложенные на столе руки, прорыдала, наверное, не меньше часа.
Мне не хватало его. Так сильно не хватало…
Тогда, находясь в этом доме, я поняла, что именно там по-настоящему была счастливой. Без благ цивилизации, без интернета и даже нормального душа. Потому что рядом был ОН.
Я сама оттолкнула его, обвинила во всех грехах, даже толком ни в чем не разобравшись. И он сделал то, о чём я просила – исчез из моей жизни. И забрал с собой кусок моей опустошённой души.
Оплакав свою глупость, я вытерла слёзы и собралась уже уезжать, но случайно заметила под ковриком в прихожей кусок белого конверта. Сердце едва не остановилось…
Это было письмо от него. Даже не письмо – открытка. С изображением Маркотхского хребта на рассвете. И всего несколько слов на обратной стороне:
"Ты не права – сходить с ума все-таки лучше вместе"
Мне понадобилась всего секунда, чтобы принять судьбоносное решение.
— Короче, держи меня в курсе, Адель. Аде-ель! Ты тут? — отвлек меня от раздумий голос Лизы в трубке. — Не пропадай. Шли селфи на фоне Тауэрского моста.
— Хорошо, — я улыбнулась и сбросила вызов. А потом… увидела ЕГО. Он шел по раскалённой набережной, и я как будто бы даже перестала дышать.
Это был он… и в то же время не он: волосы стали короче, тёмные очки. Вместо военных штанов – светлые обрезанные до колен джинсы и сланцы – почти такие же, как у меня.
Он достал из кармана ключи и открыл двери кафе, поздоровавшись с кем-то, нырнул в темное нутро.
Я так ждала этого момента, так хотела, но сейчас сидела и трусила.
А вдруг он не захочет меня видеть?
Вдруг те цветы, что я получала ежедневно с курьером, все-таки были не от него?
Да, все это время каждый день я получала букеты от кого-то неизвестного. Простые, незамысловатые, но такие красивые.
Я думала, что это был он. Я хотела этого… И ждала этой встречи.
Прилетела я ещё вчера вечером и сразу, бросив единственную сумку в номере прибрежного отеля, пошла сюда, на набережную. Разузнать о Демиде, который живёт на улице Новороссийской Республики и в детстве носил прозвище Стрела, было совсем не сложно. Оказалось, у него свое маленькое, но очень уютное кафе с видом на море. Это стало для меня полной неожиданностью, но почему-то ужасно обрадовало.
Я пришла и… не рискнула войти. Внутри была масса отдыхающих, играла музыка, а Найка нигде не было видно… Я ужасно расстроилась и просидела вот тут же, на бортике фонтана, до закрытия, но он так и не появился. Вместо него двери запирал какой-то грузный мужчина в возрасте эдак прилично за пятьдесят.
Я не отчаялась, решила дождаться утра, и едва только рассвело, сразу же пришла сюда снова. И вот он, здесь – рукой подать.
Сказать то, что я жутко волновалась – это не сказать ничего.
А если те цветы присылал не он? А если он сильно на меня обижен и вообще не желает видеть?
А вдруг… у него кто-то появился?.. Или вообще был все это время? Я же знала о его личной жизни только с его слов.
Внутри меня кипела лавина эмоций: от убежать отсюда и снова отсидеться в номере, до открыть дверь с ноги и кинуться ему на шею.
Я накосячила, да, я унизила его своим недоверием. Я послала его, и он имеет полное право на меня злиться. Впрочем, как и я на него, ведь он меня, вообще-то, когда-то вероломно украл! Но я не злилась, а только бешено скучала. И чем ближе был момент встречи, тем скучала сильнее.
Волосы от жары прилипали к шее: я подняла руки и соорудила на макушке наверняка кривой хвост. И странно, но меня совсем не заботило, как я при этом выгляжу, я думала совсем о другом.
Он будет рад меня видеть! Рад! Иначе… я просто умру.
Чем больше я накручивала себя, сидя напротив его кафе, тем сильнее становился тремор. Даже ладошки вспотели.
Не выдержав больше этой пытки, я спрыгнула с насиженного места и медленно пошла к закрытым дверям.
Будь что будет.
Внутри кафе оказалось на удивление прохладно и довольно темно: на добротных дубовых столах стояли перевернутые стулья, кругом царил идеальный порядок. А вот хозяина нигде не было видно – барная стойка пустовала.
Я тихо прошла в глубину помещения и села на высокий стул, взяла из стопки напечатанное на стилизованной под лист бамбука бумаге меню. Руки дрожали, и строчки расплывались перед глазами. Ни черта не видела. Волновалась так, как не волновалась никогда в жизни. Сейчас в прямом смысле решается моя судьба. Ведь если он меня прогонит…
Скрипнула дверь подсобного помещения, и в зал, пятясь спиной вперед, вошел Найк, удерживая в руках поднос с горой кристально чистых стаканов.
Я задержала дыхание и не отрываясь смотрела на него. Он так близко, даже не верится.
Он поддел ногой дверь и захлопнул ее, а потом обернулся… В его глазах было намешано столько всего: от неверия до осторожной радости. Но чего там точно не было – это злости.
Я выдохнула и, борясь с застрявшим в горле комком слез, кивнула на меню:
— А у вас есть консервированный тунец?
Сначала он растерялся, затем улыбнулся и, опустив на ближайший стол поднос, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние. И обнял меня так крепко, что я ощутила, как едва не остановилось дыхание.
Или это от счастья?
— Мажорка… — полупьяно прошептал он, зарываясь носом в мою шею. — Как ты меня нашла?
Я повисла на нем словно маленькая обезьянка, обхватив крепкий торс руками и ногами.
Не отпущу. Никогда!
— Решила, что наверняка тебе требуются хорошенькие официантки. А я как раз отказалась от наследства и сбежала от отца-миллиардера, так что мне очень нужна эта…
Но он не дал мне договорить – заткнул рот пылким поцелуем по-настоящему влюблённого мужчины. Поцелуем, который определённо дал понять, что перечёркнутая прошлая жизнь стоила того.
— Ты скучал по мне? — прошептала я, чуть-чуть отойдя от темпераментного напора. Погладила колючую щёку, глядя в тёмные зрачки напротив: — Правда же скучал?
— Я с ума сходил.
