связан с орденом ассасинов… Все могло быть… Возможно, они вновь поссорились там с Максимилианом из-за какой-нибудь мелочи или случайной фразы и убили друг друга, завершив ту свою давнюю дуэль, а может, угодили в одну из ловушек, расставленных сарацинами… В любом случае, что там произошло на самом деле, узнать уже никогда не удастся…
Теперь Мария знала подробности произошедших событий. Но это не принесло ей ни облегчения, ни покоя. Напротив, боль лишь усилилась в ее душе. С этого момента она искренне возненавидела сарацин, Восток, маркиза Монтиньяка и вместе с ними все, что отняло у нее мужа.
Вернувшись домой, Мария обняла сына. Сейчас он показался ей так похож на отца. Хотя это было не так, лицом он пошел в нее, а не в Максимилиана. Но все равно какие-то его черты проступали в маленьком Артуре.
– Сынок, – говорила она, – ты вырастешь и станешь крестоносцем, как твой отец. Арчибальд научит тебя владеть мечом и говорить по-арабски – это пригодится в Святой земле. Он талантливый фехтовальщик, но ты превзойдешь его. Ты превзойдешь даже отца… Ты возьмешь его меч, и на твой белый плащ я сама нашью красный крест… И на корабле под белыми парусами ты отправишься в сказочную Палестину, где наложницами тебе будут дочери Персии и чарующие самаритянки, где оливки и виноград… И там ты, как и твой отец, будешь сражаться с неверными… И ты накажешь сарацин за его гибель! Ты сможешь отомстить за него. И вернувшись ко мне, скажешь, что его смерть не была напрасной.
Ребенок уснул, а Мария все рассказывала ему о том, что ждет его впереди. Незаметно сон сморил и ее. И во сне Марии привиделось, как повзрослевший Артур на белом корабле и в белом плаще отплывает в Святую землю, оставляя ее одинокой старушкой. Уплывает в тот край, где оливки и виноград, где прекрасные самаритянки… и где сарацины с головами, как у псов, перерезают крестоносцам горло…
С криком она проснулась. Мальчик внимательно смотрел на нее.
– Что случилось, мама? – спросил он.
– Нет, сынок, – прошептала Мария. – Никогда! Никогда, слышишь, ты не уедешь из дома…
С этим противоречием в душе она жила дальше и воспитывала сына, чей сложный характер отныне складывался под влиянием матери, страстно желавшей, чтобы он сделался крестоносцем, и одновременно боявшейся этого больше всего на свете.
Артур был еще слишком мал, чтобы понимать происходящее до конца. Однако случившееся оставило отпечаток в его душе. Он не помнил отца и не знал его. Но мать научила Артура ждать возвращения Максимилиана, как ждала сама. И он мечтал об этом, как дети мечтают о наступлении Рождества. И именно смерть этой мечты была для него наиболее болезненна. С той поры Артур отказывался верить в Бога.
Однажды, вскоре после возвращения Арчибальда с Востока, несколько случайно повстречавшихся Артуру мальчишек стали насмехаться над ним безо всякой причины.
– Глядите-ка, – сказал один из них, – да это же Бэртон-сирота!
От этих слов маленький Артур сперва чуть не расплакался, но, уже чувствуя, как слезы подступают к глазам, он вдруг остановил их усилием воли и, твердо смотря на обидчика, произнес:
– Я не сирота – я сын крестоносца.
Пройдет время, и Артур научится себя защищать. Всегда ударяя так, как впоследствии будет бить кинжалом – неожиданно и жестоко. В любой драке или в любом бою Артур, всегда, на самом деле лишь мстил за свою детскую травму, за смерть отца.
Арчибальд сдержал слово. Мария с сыном ни в чем не нуждались, он полностью обеспечивал их жизнь. Когда ребенок подрос, Арчибальд стал обучать его владению мечом и прочим воинским навыкам. Артур оказался способным учеником, хотя и был еще слишком мал, чтобы можно было всерьез говорить о его успехах. Однако по мере того, как мальчик становился старше, его рыцарские таланты проявлялись все сильней. Арчибальд заставлял племянника много фехтовать и ездить на боевом коне, рассказывал ему о Святой земле и битвах, в которых участвовал, объяснял положение дел на Востоке и суть войны между исламом и христианством, а также научил арабскому языку, который сам перенял у своего слуги-сарацина.
Арчибальд часто брал племянника на охоту. Однажды осенним днем, когда Артуру исполнилось лет двенадцать, в дремучей чаще они выслеживали вепрей. День был холодный и ясный. Западный ветер гудел в облетевших ветвях, и борзые жались друг к другу, мелко вздрагивая от его холодных порывов.
Уткнув морды в землю, собаки старательно распутывали следы. Вскоре их усердие увенчалось успехом. На поляне под могучими дубами они нашли кабана, когда тот разрывал желтыми клыками землю, откапывая корешки. Это был старый очень большой и мощный секач. С яростным лаем собаки напали на вепря. Животные начали жестоко драться. Одну борзую вепрь сразу затоптал, но другие свирепо кусали свинью, набрасываясь с боков.
Арчибальд подскакал на коне и ударил кабана рогатиной. Однако его шкура оказалась настолько тверда, что удар не пробил ее и разъяренный вепрь всей массой обрушился на рыцаря. Он свалил Арчибальда на землю и неминуемо затоптал бы его, если бы верные и свирепые собаки не пришли на помощь хозяину. Борзые и кабан хрипели и визжали, сцепившись в яростной схватке. Текла кровь. Это был чудовищно сильный зверь. Все еще не имея возможности подняться, Арчибальд, отбросив сломанное копье, пытался достать вепря кинжалом.
– Артур, – кричал он, – бей его рогатиной, бей в шею!..
Но мальчик на своем скакуне не двигался с места, словно завороженный смотря на клубок из собак и дикой свиньи, отчаянно катавшийся по поляне. Его конь нерешительно отступал в сторону, однако Артур не препятствовал ему удаляться от места схватки.
– Артур, ну что же ты! – закричал его дядя, с трудом поднявшись на ноги.
В это мгновение могучий кабан, взревев, раскидал собак и почти невредимый помчался в чащу.
– За ним, Артур! В погоню! – кричал Арчибальд, но мальчик словно не слышал. Борзые тоже не решились преследовать грозного врага и лишь зло тявкали ему вслед. Арчибальд забрался в седло и подъехал к племяннику.
– Такого кабана упустили, Артур! – с досадой воскликнул он. – Что же ты не напал на него?!
Артур был смущен и молчал, опустив глаза.
– Я… я испугался, дядя, – с трудом проговорил он, – вепрь был такой большой и свирепый, и столько крови было на опавшей листве…
Арчибальд махнул рукой.
– Ладно, поехали домой, – сказал он, – какой ты все-таки еще маленький, Артур… – закончил он разочарованно.
В этот раз без добычи они отправились обратно. Кони шли легкой рысью, и собаки бежали рядом, высунув
