Фокс сделал шаг навстречу.
— Ох! — Это походило скорее на выдох. Она двинулась было к нему и опять остановилась. — Ох! — Еще два коротких шажка в его сторону. — Вы… вы Филип Тингли?
— Собственной персоной у двери своего замка.
— Я опоздала, — заявила она безотносительно к чему-либо. Затем еще приблизилась, и Фокс ощутил слабый аромат ее духов. — Я вечно опаздываю. — Она нервно оглянулась. — Давайте пройдем в квартиру!
Он посторонился, вошел за ней и прикрыл дверь. И пока провожал ее в дальнюю комнату, заметил, как дернулась ее голова на шум, раздавшийся в кухне, и поспешил успокоить:
— Там моя собака. Я закрыл ее, потому что она бросается на людей. — Фокс неотступно следовал за женщиной по пятам. — Позвольте взять ваше пальто. Это не те стулья, к которым вы привыкли, но сидеть на них можно.
Она огляделась, и Фокс заметил, как она с отвращением содрогнулась, после чего позволила себе слегка дотронуться до потрепанной и засаленной обивки предложенного ей стула. Но по тому, с каким пристальным вниманием она устремила на него взгляд, он уловил, что в нем промелькнуло нечто такое, что крайне заинтересовало или, по крайней мере, заставило ее забыть про убожество окружающей обстановки после первого непроизвольного шока, вызванного непреодолимым отвращением. Фокс сел. Однако она не последовала его примеру, явно собираясь перейти к делу, и напряженность в ее глазах заставила насторожиться и его; казалось вполне вероятным, что разговор должен начать именно он, коснувшись какой-то из интересовавших обоих темы, а раз так, начинать ему было бы весьма опрометчиво. А вдруг она просто собирается торчать здесь и пристально смотреть на него?..
— Похоже, я не оправдал ваших ожиданий. Я о том, как вы смотрите на меня…
Она вся напряглась.
— У меня и в мыслях нет ничего подобного. — Голос ее звучал холодно. — Поймите правильно, я ничего не жду. И пришла сюда только из-за вашего невозможного поведения, ваших чрезмерных требований — вот это и заставило меня попытаться воззвать в надежде, что в вас еще, возможно, что-то осталось от порядочности. Никаких сыновьих чувств я от вас не жду.
Глава 15
Фокс позволил себе взять маленький тайм-аут на три секунды, чтобы собраться с мыслями и напрячься в полную силу, маскируя свои усилия тем, что достал платок и стал вытирать лоб.
— От этой возни с собакой я весь в поту, — заметил он как бы в оправдание.
Леди ничего на это не сказала.
— Естественно, — продолжил он, — я не согласен с тем, как вы характеризуете мои требования и поведение. — Сейчас продолжать изображать на лице приятную улыбку, конечно, уже не имело смысла, и Фокс встретил ее пристальный взгляд не менее пристальным, но более бесцеремонным. — И в мои намерения не входит демонстрация сыновьих чувств, даже если бы я их испытывал, а это далеко не так. Если вы собираетесь сыграть на этом… — Фокс умышленно оставил фразу незаконченной.
Она продолжала пристально разглядывать его еще некоторое время и нетерпеливо произнесла:
— Мой брат говорил мне, что вы мерзавец! Обычный вульгарный мошенник. Думаю, он допустил ошибку. — Ледяная улыбка появилась на ее губах и исчезла. — Женщина разбирается в подобных вещах лучше, чем мужчина. Вы не производите такого впечатления. Мой брат не отличается терпимостью и проницательностью, и думаю, он поторопился с выводами… несомненно, под впечатлением минуты. — Она вновь попробовала улыбнуться. — Возможно, он оскорбил вас, высказав свое мнение по поводу этого… ну как его там?., словом, бизнеса, для которого вы хотели получить деньги…
— «ВУМОН», — с вызовом подсказал Фокс.
Она кивнула.
— Не в названии дело. Он думает, что это просто предлог и что на самом деле эти деньги нужны вам лично. Он не понимает, как я, что молодые люди зачастую искренне бескорыстны и привержены идеалам. Но миллион долларов — это неслыханно! Он не желает платить такую сумму.
— Думаю, что такое желание у него появится, — язвительно заметил Фокс.
— Нет, он не желает! — Она протянула руку в перчатке, но тут же опустила ее. — Признаюсь, я бы заплатила, будь у меня такие деньги, но чего нет, того нет. У меня лично ничего нет! Я пришла сюда в это место, чтобы обратиться к вам! Я завишу от своего брата во всем. Он был всегда щедр ко мне, но я от него завишу, и ожидать, что он заплатит такую сумму или хотя бы даже половину…
— Он заплатит! Должен заплатить! — насупился Фокс. — Поберегите свое красноречие. Если все, зачем вы сюда пришли, — это попытаться сберечь ему немного денег, тогда лучше поберегите свое дыхание. Вы чертовски хорошо знаете, что он заплатит.
Она молчала, пристально разглядывая Фокса. Ее подбородок дергался и губы шевелились, однако детективу не пришлось подавлять в себе чувство жалости, которое охватило бы его, если бы он прочитал в ее глазах искренность и подлинную мольбу. Но даже в страхе и отчаянии ее глаза не излучали задушевности, свойственной многим женщинам. По этой же причине Фоксу не составляло особого труда взирать на нее насупившись.
— Вы мерзавец! — произнесла она тонким, твердым голосом. — Вы поставили цель разорить меня. Я причинила вам боль, и вы решили меня уничтожить! Тогда вот что я хочу сказать! Вы думаете, что мой брат заплатит то, что вы требуете. Может, и в самом деле заплатит. Не знаю. Знаю то, что не на ваших условиях. Он уже дал вам десять тысяч долларов. Больше не даст ни цента, это я тоже знаю, пока вы не откажетесь от этих бумаг… о своем рождении. Пока вы не подпишете то, что он от вас в связи с этим требует. Если завтра вы осуществите свою угрозу в случае невыплаты денег, то вообще потеряете все. Вот почему я пришла поговорить с вами, вот почему решила вытерпеть столь невыносимое для меня унижение… Все затем, чтобы убедить вас, что мой брат не блефует, как вы, может быть, полагаете. Нет, он не из тех!
— Так и я тоже не блефую… э-э… мадам.
— Полагаю, что нет. — В ее глазах и голосе была глубокая и горькая обида. — Эй, вы, взгляните на себя!
Я была обречена мужчиной на позор. Бедная, маленькая, хорошенькая глупышка на той фабрике — меня погубил мужчина, но я думала, что на этом и все! Увы!
Оказалось, что мои муки не кончились. В вас есть кое-что от меня, а моя кровь такая же, как и у моего брата.
Ваш отец… кстати, ведь вы же не узнали из тех бумаг, кто ваш отец, не так ли?
— Нет, не узнал!
— Он был крутым и во многом отличался от нас. Но вы наполовину его и наполовину мой. — Она разразилась душу леденящим смехом, выдав затаенную обиду. — Вот почему, полагаю, вы не блефуете. Поэтому я и предупредила брата и пришла сюда предупредить вас: пока вы оба не договоритесь и будете упорствовать, мы все будем страдать. Со мной будет покончено раз и навсегда. Его гордости будет нанесен такой удар, от которого ему уже не оправиться, каким бы стойким он ни был. Вы не получите и доллара, не говоря уже о миллионе. Кроме того, существует и еще одна вещь!..
