прижимая к груди графин. — Если ты серьезно, то полагаешь, я похожа на человека, у которого это утро «доброе»?
— Нет, не похожа.
— Спасибо за честность.
— Но даже в состояние похмельного синдрома выглядишь ты потрясно.
— Ты мне льстишь.
— Что, совсем хреново?
— Совсем, — жалуюсь. — И хреново — слабое определение моего самочувствия. Больше подойдет что-то типа: лучше было сдохнуть еще вчера.
Нагорный смеется.
Я вымучиваю из себя улыбку. Смотрю на парня, и в горле отчего-то начинает снова першить, а в мозгу щелкать и клацать. Какая-то упрямая мысль, которую никак не удается поймать, мечется по черепушке.
Я снова прикладываюсь губами к графину и делаю пару-тройку смачных глотков. Совершенно не парясь по поводу того, как, должно быть, неэстетично смотрюсь со стороны. Пью, жадно глотая воду, которая катится по подбородку, каплями ныряя в вырез футболки с мужского плеча. С трудом душу в себе порыв перевернуть остатки на голову и то, пожалев матрас. И только утолив первые отголоски дикой жажды, вытираю рот тыльной стороной ладони и спрашиваю:
— Кстати, а ты когда вернулся?
Следует секундная заминка.
— Куда вернулся?
— Как «куда»? В номер!
— Я еще сегодня никуда не уходил. Встал два часа назад. Ждал, пока ты проснешься, заказал нам завтрак и…
— Я тебя не про сегодня спрашиваю, — перебиваю, водружая полупустой графин обратно на тумбу. — А про вчера. Нет, то есть фактически сегодня, но ночью. — Сползаю с кровати. — Во сколько ты вернулся в номер? Я уже была тут? — вскидываю взгляд, одергивая футболку, прикрывая ноги.
Нагорный выглядит так, будто ему только что хорошенько зарядили лопатой по темечку. Максимально дезориентированно. Отлипает от косяка и делает шаг, заходя в спальню. Интересуется осторожно:
— Ты… кхм, Стеф, прости за вопрос, но ты помнишь что-нибудь?
— Что-нибудь — это типа…
— Это типа из прошедшей ночи?
— Ну-у-у, — неопределенно веду плечами. Между нами виснет напряженное молчание. Не знаю, по какому поводу напрягается Сережа, я же напрягаюсь от мысли: может, я сильно поторопилась с выводами и между нами все же что-то произошло? Проклятье! Тогда это будет очень и очень неловко, ведь я ни фигашечки не помню! А это еще хуже, чем помнить!
— Я была в баре, — говорю, когда молчать становится невыносимо. Начнем с очевидного.
— Так.
— Пила.
— Логично. За этим люди и ходят в бар, Ростовцева. Что потом?
— Ну, мне было весело.
— Да, я понял. Дальше?
— Я, эм, — ощупываю взглядом номер лихорадочно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, чтобы зацепиться. — О-о, — вскрикиваю. — Мой телефон! — ныряю к комоду, подхватывая гаджет. — Экран разбит, гадство! — чертыхаюсь, совсем не порадовавшись перспективе выложить кругленькую сумму за новый.
— Стеф, не увиливай от разговора, — рычит Сережа. — Ты помнишь, кто тебя вернул в номер и что было дальше?
— Конечно помню! — хмурюсь. — Это же как надо напиться, чтобы отшибло память? — примерно так, как это сделала я. — Я, по-твоему, совсем больная?
— Очень надеюсь, что нет.
— Вот! — машу телефоном. — Вот же, я… э-э, дерьмо. Я написала Руслану…
Пробегаю глазами по пяти сообщениям в мессенджере. Смски, от грамотности которых кровь идет из глаз. Открываю список последних исходящих вызовов. Сердце ухает в пятки:
— А еще я ему позвонила. Дважды. И… он за мной приехал, — мелькает в голове фантомное воспоминание о сильных мужских рука и груди, к которой меня приживали эти самые руки. — Ну, точно, все сходится! — поднимаю взгляд на Сережу — его бровь, как в слоу мо, едет вверх. — Руслан забрал меня из бара и вернул в номер, укладывая спать. Все, конец истории.
— Серьезно? Руслан?
— Ну… да.
— Ты издеваешься?
— Ну… нет.
Сережа выругивается. Шепотом, себе под нос, но заковыристо. Так, что мои уши сворачиваются в трубочку и кровь приливает к щекам. Потом парень проводит рукой по волосам, ерошит затылок, маяча перед моим носом туда-обратно и… психует. Пару раз врезав кулаком по стене, рычит:
— Охереть не встать, просто!
— Ч-что?
Почему он злится? Из-за того, что я позвонила Варламову? Так уж лучше ему! Честно говоря, у меня прямо от сердца отлегло, когда я увидела пять сообщений, отправленных не Нагорному. Я бы умерла со стыда, если бы мою пьяную тушку тащил Сережа.
Я ведь могла ему наговорить… да всякого! Такого, что потом было бы впору менять имя, фамилию, паспорт и место жительства. Интересно, у нас в стране есть программа защиты свидетелей? И если да, как туда попасть?
— Что не так-то? — развожу руками. — Я не понимаю.
— Все! Все не так, Стеф!
— Почему ты злишься?
— Ты даже мысли не допускаешь, что это мог быть я, а не Варламов. Ведь так? Почему?
Эм…
— А это был ты? — решаю идти ва-банк.
Нагорный ухмыляется:
— Просто скажи, как ты это делаешь? Каждый раз снова и снова!
— Ч-что? Ч-что я делаю?
— Умудряешься к херам вычеркнуть из своей головы все хорошее, связанное со мной, Ростовцева! Как будто у тебя вот здесь, — тычет мне пальцем в висок, — каждый раз, стоит мне только приблизиться, что-то снова коротит и обнуляется. Твою ж мать.
— Убери свои руки! — рычу, ударив парня по запястьям. — Я не понимаю, о чем ты! Если у тебя есть что мне рассказать, внимательно слушаю. Если нет, то нечего зазря сотрясать воздух. Поверь, ты не пуп Вселенной и жизнь крутится не вокруг твоей неотразимой персоны!
— Фантастика, — зло оскалившись, отступает Сережа. — Знаешь, что?
— Что?!
— Пошла ты, Ростовцева, — качает головой Нагорный. — Просто. Пошла. Ты. На хер.
И, пока я силюсь подобрать своей больной с похмелья головой ответный эпитет пообидней, шлепая губами, как полудохлых карась, выброшенный на берег, Сережа хватает со спинки стула свою футболку, пихает в карман бумажник и уходит из номера. Хлопнув дверью так, что стены люкса для новобрачных опасно затряслись.
Вот вам и доброе, мать его, утро!
А главное: чего он вспылил-то на ровном месте?
Оса его за жопу укусила, что ли?!
О-о-ох, моя голова…
Глава 28. Принцесса и дракон
Стеф
Поход с похмелья на пляж — идея всегда плохая. Запомните это на всю свою жизнь и не повторяйте моих ошибок. Такие “трюки” исключительно для “профессионалов”. Мало того, что душно и жарко, и уже через час ты чувствуешь себя цыпленком на вертеле в огромной духовке. Так еще и шумно. Очень! Такое ощущение, что сегодня на пляже собрались все дети города Сочи. Да что там Сочи? Всей страны! Они визжат, пищат, носятся, мельтеша перед глазами, и шатают и так расшатанную вчерашним алкоголем нервную систему.
Я с тихим стоном стягиваю солнцезащитные очки на макушку и
