Уолдо бросился в сторону, царапая когтями деревянный пол. Она направилась к дивану в своей гостиной, всё еще держа телефон у уха, изо всех сил стараясь, чтобы боль не отразилась в её тоне.
Боже, я дура. Круглая дура.
— Спасибо, что выручил меня, — сказала она, ненавидя проскочившую предательскую нотку в голосе. — Я пошутила, знаешь. О том, что я сказала тебе, что люблю тебя прошлой ночью. Последняя тренировка — ничего личного.
Эти слова содрали с неё кожу, но ей нужно было остановить поток боли, иначе она могла просто утонуть в собственных страданиях.
«Единственный способ вести настоящую, наполненную жизнь — это рисковать. Сразитесь с этими демонами сомнения. Ваша награда может быть неожиданной и превзойти ваши самые смелые мечты».
Она планировала сжечь этот дурацкий выпуск Cosmo при первой же возможности.
— Я знал. — Теперь Адам звучал странно, грубее. Наверное, потому, что она снова употребила слово на букву «Л». Как идиотка. — Не беспокойся об этом. Ничего страшного.
Мэл издала глухой смешок, горе обожгло её вены. По крайней мере, так было с ней. Пора покончить с этим проклятым телефоном, пока она не начала умолять его остаться в её жизни. Пока могла его отпустить. Ей пришлось отпустить его. Это то, чего он хотел, чего он всегда хотел.
«Ты сама по себе в любви. Я не занимаюсь любовью».
Он был откровенен с ней всё это время, а она предпочла проигнорировать его. Неудивительно, что она всё ещё была одна. Никто не хотел быть с глупой старой девой, которая не могла понять даже самых вопиющих намёков. Неудивительно, что её недостаточно для него. Она глубоко вдохнула и заставила себя говорить весёлым тоном, которого она определенно не чувствовала.
— Думаю, я готова двигаться дальше. Теперь я эксперт по флирту.
Она откинулась на диване, слезы текли, когда все вокруг неё рухнуло.
— Да, ты определенно хороша, Мэл. Слишком хороша для меня. — Его натянутые слова сливались воедино, как будто он не мог дождаться окончания этого неудобного разговора. — Слушай, мне пора. У меня есть куча вещей, чтобы наверстать упущенное в гараже. Я заберу Джеймса из аэропорта в пятницу, но сомневаюсь, что увидимся в этот день. Было весело, Мэл.
У неё перехватило дыхание, ребра заболели. Весело. Для неё это было намного больше. Их время вместе, всё, что она пережила с Адамом, из-за Адама. Но он только делал ей одолжение. Ему было весело. Конец всего постепенно просочился в неё. Она заговорила прежде, чем смогла остановиться.
— Ты всё ещё можешь прийти. На вечеринку. В субботу.
Глупо Мэл. Так глупо.
Какого черта он захотел бы прийти на её вечеринку? Вероятно, у него было жаркое свидание со следующей поклонницей гаража в его списке. Адам не заводил отношений, и он, очевидно, не держал при себе влюбленных неудачниц вроде неё, если только его не принуждали к сделке.
Все признаки были налицо. Если бы она была мудрее, больше встречалась, как Адам, то покончила бы с этим ещё до свадьбы.
Но Мэл не была игроком и никогда им не была.
Это было главной проблемой всё это время.
Он предупреждал её. Джеймс предупреждал её. Чёрт, даже Лилли предупреждала её.
Ей некого было винить, кроме самой себя.
Соблазнение ее плохого парня окончилось полным провалом, потому что Мэл потеряла своё сердце в процессе. Она была той, кого соблазнили, кто потерял всё.
Ее настроение упало еще до того, как он ответил.
— Нет, — сказал Адам. — Лучше покончить с этим и пойти разными путями.
— Ты эксперт. — Прочистив горло, Мэл села и смахнула глупые слезы. Она была сильнее этого, чёрт возьми. У них была пара замечательных недель вместе, но все закончилось.
Небольшой отрезок времени. Конец.
Она всхлипнула, прежде чем смогла взять себя в руки.
— О, чёрт побери, — тон Адама изменился на обеспокоенный. — Пожалуйста, Мэл, не плачь. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я. Я не для тебя. И никогда не был.
— Я знаю, — солгала она, проводя рукой по влажным щекам. — Я в порядке. Действительно. Наша сделка окончена. План выполнен. Отличная работа. Я поговорю с тобой позже, — сказала она, ей нужно было положить трубку, пока она окончательно не сломалась. — Увидимся.
— Мэл… — голос Адама затих, и она закончила разговор.
Что оставалось сказать? Ничего.
Они вернутся к тому, что было раньше, забудут всё остальное.
Каким бы невозможным это не казалось.
* * *
В пятницу вечером Адам провёл рукой по вспотевшему лбу, затем потянул за воротник своей футболки, который внезапно, казалось, был готов задушить его. Он должен был взять больничный и позволить остальной банде из ветеранов забрать Джеймса, но это было бы трусостью, а Адам не был трусом. Во всяком случае, не в большинстве вещей. Кроме того, у них с Джеймсом были вопросы для обсуждения. За исключением того, что, когда он оглядел Подвыпившую детку, всё, он мог представить последний раз, когда он был здесь, с Мэл.
Он хотел увидеть её снова. Так сильно, до боли.
Но, сидя с парнями из гаража, которые выпили больше, чем им было положено, Адам хотел только вернуться домой. Джеймс наблюдал за ним через стол, выглядя уже достаточно взбешённым, и он ещё даже не знал всей истории.
Джаг поднял бутылку эля, вырывая Адама из его мыслей.
— За одного проклятого парня и его великолепную сестру. Не то чтобы я искал такую или что-то в этом роде. — Адам ослабил мертвую хватку на бутылке с водой и заставил себя дышать. Джаг был достаточно хорошим парнем, но его репутация в городе была почти такой же плохой, как у Адама. Мысль о том, что он заметил недавнюю трансформацию Мэл и, возможно, питает романтические мысли о ней, заставила кровь Адама закипеть.
— Может быть, на днях я приглашу её на ланч или что-то в этом роде. — Джаг окликнул проходящего официанта и заказал ещё пива, то ли не осознавая, то ли не заботясь об опасных водах, в которые он входил. — Если ты не возражаешь, Джеймс.
Немигающий взгляд Джеймса не покидал Адама. Единственным признаком того, что он вообще слышал Джага, было подёргивание мускулов возле его напряженной челюсти.
— Ей будет неинтересно. Она уже с кем-то встречается.
— Эта девушка слишком хороша для таких, как ты, — вмешался Голливуд. — Держу пари на двадцать баксов, если ты пригласишь её на свидание, она тебе откажет.
Адам медленно выдохнул, уставившись на столешницу, тяжесть взгляда Джеймса легла на плечи. Господи, сейчас он действительно мог бы выпить пива. Но сегодня вечером его выбрали
