Первое испытание, которому подвергали инквизиторы женщин, обвиненных в колдовстве, заключалось в том, чтобы истыкать все их тело чем-нибудь острым. Считалось, что договор с дьяволом скрепляется печатью на теле, которая не кровоточит и не чувствует боли. Обвиненную в колдовстве раздевали, подвешивали, словно быка на бойне, завязывали ей глаза и начинали втыкать иголки во все тело до тех пор, пока не обнаружится отпечаток зла.
Леа разделась и стала тыкать себя ножом, каждый раз вскрикивая и морщась, тем самым показывая, что она что-то чувствует. В тех местах, где она укалывала слишком сильно, показывалась кровь.
– Все раны болят, – заявила она.
Она обращалась в объектив камеры, словно хотела убедить будущих судей.
– Как можете видеть, на мне нет отметки дьявола. И не говорите, как ваши предки в магистерских накидках, что каждая моя веснушка – это за секс с Люцифером. Во-первых, вы не сможете их сосчитать, а во-вторых, я слишком молодая, чтобы успеть сделать это столько раз.
Она бросила нож в раковину и направила телефон на ванну, уже полную до краев. Во время второго испытания рыжих женщин связывали и бросали в воду. Если они шли на дно и тонули, из этого делали вывод, что они не колдуньи! А если держались на поверхности, это означало, что они способны нарушать законы природы, а значит, связаны с дьяволом. Признанную виновной ведьму пытали и приговаривали к сожжению на костре.
Леа вытянулась в ванне и пошла на дно как топор. Через край выплеснулась вода, и спустя мгновенье Лея, откашливаясь и отплевываясь, уже вылезала обратно.
– Что и требовалось доказать! – выдохнула она. – Я не ведьма. Я не продавала душу дьяволу! Это не я навлекла зло на своих друзей. Они исчезли не из-за меня.
Она вытерлась, оделась и взяла с собой телефон, ставший ее собеседником.
– Теперь осталось проверить, насколько я в здравом уме.
Леа вспомнила, что в интернете есть тест, который позволяет определить, сумасшедший человек или нет. Она нашла его, когда поступила во второй класс лицея прикладных искусств. Друзей у нее тогда еще не было, ее одиночество и яркая внешность кого-то отталкивали, а у кого-то вызывали похоть. Преподаватели и психологи, к которым ее отправляли родители, не выдерживали ее гиперчувствительности, ее привычки разговаривать с самой собой, ее тяги к прокрастинации, ее непостоянства, вспыльчивости и особенного артистического безволия.
Леа уже проходила этот интернет-тест, чтобы понять, насколько она безумна. Она ответила на все восемь вопросов, и тест показал, что она не такая, как все, но и не чересчур асоциальна, при условии, что пойдет на некоторые компромиссы.
Она примерно помнила вопросы и решила вновь на них ответить, чтобы психологи, которым это видео попадет в руки, сами приняли решение.
– Сколько раз в месяц тебе говорят, что ты безумна? – спросила она у своего отражения в зеркале.
Помедлив несколько секунд, она ответила:
– Я бы сказала, что несколько раз, но с тех пор, как я поступила в лицей, реже. Еще реже с тех пор, как меня приняли в «Восьмерку».
Она продолжила задавать себе вопросы вслух:
– Что, по-твоему, значит «безумная»?
– Мне кажется, это человек, страдающий умственной болезнью. Безумие – это очень распространенная патология. Оно бывает у каждого пятого, по данным ВОЗ.
– Третий вопрос: случается ли тебе разговаривать с собой?
– Ага. По словам психологов, это признак развитого ума. Своеобразная поддержка. Позволяет лучше сосредоточиться, увидеть объективную картину и бороться со стрессом.
– Какая самая безумная вещь, которую ты хотела когда-либо сделать?
– Провести вечер с незнакомцами в полной темноте.
– Ты спонтанный человек?
– Бываю. У меня то спонтанность, то полнейшая нерешительность.
– Доводилось ли тебе мысленно отправляться в воображаемые миры?
– Кто из нас никогда не отправлялся в воображаемые миры, кроме счастливых имбецилов?
– Седьмой вопрос: тебе доводилось производить на кого-то плохое впечатление?
– Неоднократно. Но, надеюсь, к этому самоинтервью это не относится.
– Последний вопрос: кажется ли тебе, что тебя прямо сейчас преследуют?
– Да, с тех пор, как пропали мои друзья. Это случилось со мной впервые. Я чувствую, что за мной следят, мне угрожают. Кто? Понятия не имею. Но мне страшно.
Она оглянулась и заключила:
– Ну вот, я закончила. Господа судьи, господа священники и господа психиатры, я не виновата, в меня не вселился дьявол, и я не сошла с ума. Возможно, в течение следующего часа я тоже исчезну. Надеюсь, это свидетельство поможет вам нас найти.
Она выключила телефон, вынула пробку из ванны, выпуская воду, и села на бортик.
Теперь оставалось привести в исполнение третье решение, которое она приняла: найти того, кто подходит на роль виновного больше ее.
49
Леа решила как следует обыскать весь дом. Но сначала надо было заварить крепкого чаю, чтобы набраться сил. А еще поставить музыку, чтобы «забить страх», как выражалась Камилла. Она выбрала песню Redbone Чайлдиша Гамбино.
DaylightI wake up feeling like you won’t play rightI used to know, but now that shit don’t feel right[36].
Леа начала машинально наводить порядок, но потом поняла, что так она уничтожает улики. Ведь она находится на месте преступления, которое неизбежно станут тщательно изучать полицейские специалисты. Поэтому она просто попила чаю, съела один макруд и заглянула во все комнаты, словно играя в прятки, готовая в любой момент увидеть девочку в хирургической маске или инопланетянина, вооруженного камнями.
Выбранный трек закончился, музыка прекратилась, и дом вновь погрузился в тишину. Закончив осмотр второго этажа, Леа убедилась, что он пуст. Остался только чертов чердак.
Чудом не споткнувшись о камни, рассыпанные по коридору, Леа стала подниматься по узкой лестнице. Ее сердце забилось быстрее. На полпути она в нерешительности остановилась, но пошла дальше. Она просунула голову на чердак, вдохнула пыль и зажгла фонарик на своем айфоне. Луч осветил картонные коробки. Леа на всякий случай позвала:
– Эй! Есть тут кто?
Ее голос затих под стропилами, после чего послышалось шуршание, как ей показалось, летучей мыши. Если задержаться подольше, то летающий грызун наверняка окажется у нее в волосах. Она поднялась на последнюю ступеньку, раздался скрип, она замерла, но потом решила, что ее присутствие здесь уже не секрет.
