поднял булаву высоко над головой, приковав к себе взгляды воинов — и проскакав вдоль их рядов, громогласно воскликнул:
— Постоим за Святую Русь, братья! За веру Православную, за нашу землю — круши супостата! Гойда!!!
— ГО-Й-Д-А-А-А!!!
Боярин пришпорил рослого вороного скакуна, увлекая воинов за собой; обойдя вражеские надолбы, дети боярские за считанные минуты миновали мост через Чуриловку — и показались на польском берегу реки.
Между тем, увлеченные рубкой дрогнувших и спешно отступающих черкасов ляхи уже прорвались сквозь ворота табора, намереваясь завершить истребление казаков в ловушке кольца его стен! Лишь немногие запорожцы, участвовавшие в походах на турок и татар, сохранили мужество и продолжили драться. Остальные — в основе своей воровская голытьба — показали спину, без всякой надежды на спасение в бегстве… Но поляки проглядели появление нового врага — и только грянувший в упор залп пистолей известил их о вылазке детей боярских! Ляхи еще попытались было развернуться навстречу воинам Шеина — но куда там… Русичи уже врезались во фланг заметно поредевшей польской хоругви, опрокинув вдвое уступающих им числом панов в считанные мгновения!
Момент для атаки был выбран идеально — и вымотанные схваткой с казаками ляхи вскоре дрогнули, показав спину. Шеин же, бесстрашно осадив коня у стены табора, обратился к уцелевшим черкасам:
— Казаки! Мы с вами одной веры и одной крови! Ныне вы пришли ворогом на русскую землю — но искупили сей грех в бою. Кто пожелает, может уйти в Смоленск вместе с нами! Но каждый, кто решится спастись в граде, должен целовать Евангелие и Крест, что не задумает предательства, не станет чинить смуты и обижать жителей, будет честно драться с ляхами на крепостных стенах. А, кроме того, исполнит любой мой приказ! Ибо коли пойдете с нами, вы в тот же миг станете служивыми русского царя — и моими воями!
Запорожцы, понятное дело, вынужденно согласились — ибо уповать на польскую милость может разве что несмышленый младенец! Уцелевшие казаки тотчас бросились к мосту, вслед за отступающими же к Смоленску детьми боярскими. Ибо к месту недавней схватки уже двинулись крупные силы наемников — и сразу несколько польских хоругвей!
Но при этом успел миновать узкий мост через Чуриловку и крошечный санный обоз с запорожцами, держащимися наособицу от прочих казаков и неожиданно хорошо вооруженных. Шеин заприметил их — но покуда с расспросами приставать не стал, приказал лишь проследить за неизвестными. Ведь воеводе требовалось как можно скорее обеспечить вывод своей рати за Чуриловку!
Впрочем, Михаил Борисович волновался напрасно — весь отряд детей боярских перешел на русский берег реки еще до того, как на мост вступили ляхи. Последние неожиданно для себя напоролись на рассыпанный в снегу шипастый «чеснок» — и потеряли время… Правда, горячие головы из числа самых храбрых шляхтичей было бросились в погоню за московитами. Но выстрел пушек с Копытенской башни, да залп затинных пищалей с крепостных стен кремля, примыкающих к воротам, тотчас остудил пыл поляков!
А там уже и солнце зашло, и ночной покров вскоре скрыл поле недавней битвы — откуда еще доносятся стоны раненых ляхов да черкасов… Последним вскоре окажут помощь — хотя бы облегчив страдания несчастных. Но казакам…
Казакам на милость польских господ рассчитывать не приходится.
Глава 20
«Больше всего будет у того, кто хочет меньше всего.»
Апулей 125–170
Солнце пробивалось тонкими лучами через закрытые ставни окна. В последнее мгновение сна показалось, что тонкая рука Виктории скользит по моей спине, но с пробуждением пришла печальная реальность.
Я тяжело перевернулся на кровати и чуть не взлетел к потолку.
— Твою же ж… Фернандо! — я схватился за заколовшее сердце. Прошла уже неделя после стычки с инквизитором и его людьми и понемногу все забывалось. Но зазывалы у заведения больше не было видно, а на все вопросы служанка отвечала, мол не вышел на работу и все, такое с ним часто бывает. Ну, что ж, может оно и так.
— Себастьян, я как врач тебе говорю, у тебя проблемы. — улыбнулся Фернандо, который удачно сдал свой диспут и был в одном шаге от получения заветной степени.
— Это у тебя проблемы! Я чуть Богу душу не отдал! — я с удовольствием приложился к стакану с водой. Дочка хозяина дома частенько ходила к роднику так что не приходилось думать о том, чтобы после стакана воды страдать от болей в животе.
Фернандо многозначительно улыбался, это происходило не часто, так что я, поставив стакан, приподнялся на локтях.
— Ты улыбаешься потому что чуть меня не довел до смерти или есть какая-то иная причина этого? Тебе присвоили степень досрочно? Богатый дядюшка в Брабанте оставил наследство?
Друг отмахнулся.
— Я что не могу навестить своего лучшего друга? В конце концов мы не виделись больше недели. Подумывал уже, а не исполнил ли ты свою мечту уйти в наемники.
Я действительно стал меньше встречаться с друзьями, но только в целях безопасности. Все-таки зря я сцепился с этим инквизитором. Но уже ничего не поделать.
— Навестить ты конечно можешь, но не сидеть как сыч пока я сплю. Боже, Фернандо, я слышал, что на западе города завелся душегуб, и уже не уверен, что это не ты. — я улыбнулся.
Товарищ молча поставил на стол бутылку с его любимым жженым вином. Яркий рубин стекла играл на солнечных лучах.
— Вот с этого надо было начинать. — я встал с кровати и открыл ставни, комнату наполнил солнечный свет. Уже месяц проливные дожди шли ночами, а днем выходило яркое, теплое светило.
— Так ты не даешь слово сказать, фон Ронин. У тебя случайно в роду адвокатов не было? — откинулся на стуле Фернандо. — А может это ты выбрал неправильную стезю?
Я кривлялся перед отражающим листом метала. Выглядел вроде неплохо, но от переживаний под глазами залегли серо-синие круги, да и бородку с усами пора было подровнять.
— Судя по твоим остротам ты уже в полной мере ощущаешь себя врачом. — бросил я через плечо. — Вместо колкостей мог бы сразу сказать по какому поводу пьянка. Если это, конечно, она, а не культурные посиделки при свечах с обсуждением анатомии и новых театральных приемов.
— Мы идем в игорный квартал. — твердо произнес Фернандо встряхнув кудрями.
— Откуда деньги? — я опустился на кровать. — Неужто продажная любовь?
— Ну тебя. Деньги есть. Дядюшки у меня конечно нет, а вот вдовствующая вдовушка было очень довольна, что диспут я прошел на высший балл.
— Надо же! Да ты богатый наследничек? И все это время молчал! — я ухмыльнулся.
— Да дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни. У тебя все мысли темные, Себастьян.
— А я что? Пусть живет и здравствует. Я же просто констатировал факт. — я развел руками.
— Так ты пойдешь или нет? — Фернандо откупорил бутылку.
— А как же запрет церковный на азартные игры? Не боишься грешить? — я прищурился.
— Сам святой Бернард Клервоский использовал умение играть в кости исключительно во благо, чтобы обращать к вере заблудших. — поднял вверх палец мой друг.
Вообще-то азартные игры в Эрфурте официально запрещены, однако кто будет следовать запрету, если в самом городе располагался цех фабрикантов и торговцев картами?
Правда хитрые цеховики отбрехивались тем, что просто продают красивые картинки, а уж как заблудший в грехах народ их использует, это не их забота и ответственность. Подкрепляя слова звонкими монетами, торговцы картами распрекрасно торговали и богатели.
В Германских землях всегда было более простое отношение к азартным играм. Кости были в ходу со времен Римской империи. Древние германцы пошли дальше римлян и играли не только на золото и шкуры. Члены племен вполне могли проиграть собственную жизнь и свободу по воле костяных или деревянных кубиков. А самое главное покорно следовали исходу игры. Возможно с тех времен и пошло серьезное отношение к долгу игры.
В седую древность люди гадали по костям, относились к ним как к предметам одушевленным: говорили с ними, пытались переманить на свою сторону через них удачу. Думалось, что с течением лет что-то измениться, но вы не видели игорные дома сейчас.
Быстрота игры и результата, расчет на улыбку судьбы и случайности сделали кости одной из самых популярных игр по всему земному шару. От простолюдинов
