– Я должен этим впечатлиться?
Солмундссон передал подзорную трубу Маленет.
– Это не драконы, – сказал он, когда Маленет навела трубу на рой вздымающих крылья силуэтов, несущихся к ним навстречу. – А фосгеновые змеи. И они голодны. Учуяли наше эфирное золото.
– Выглядят как привидения, – сказала Маленет. – Они, что, духи? Я могу видеть прямо сквозь них.
– Нет, – ответил Солмундссон. – Не духи. Их плоть есть соединение мышц и токсичного газа, – он отцепил свой шлем от пояса и, надев на голову, с шипением пристегнул его к скафандру, скрыв своё светлое улыбающееся лицо за суровым ликом маски. – Принюхайся, их, наверное, можно учуять даже отсюда.
– Пахнет ничего так, – сказала Маленет. – Похоже на свежую кровь.
Солмундссон глянул на неё искоса.
– Если вдохнуть слишком много, задохнёшься.
– У меня нет этих ваших штуковин, – проворчал Готрек, постучав пальцем по шлему Солмундссона.
Солмундссон хмыкнул.
– Да, и не надо. Не собираюсь подпускать их близко к «Ангаз-Кару».
– Наметьте цели! – закричал он, поднимаясь на поручни и оборачиваясь лицом к команде. – Приготовьте торпеды! Не стрелять, пока я не дам команду!
Маленет пыталась сохранять столь же бесстрастный вид, что и Готрек, но дрогнула, увидев, как много было несущихся на них змеев. Они выглядели как огромная плотная стая птиц и стремительно приближались.
– Как думаешь, сколько их? – обратилась она с вопросом к Трахосу.
Грозорождённый глядел на луну, что-то бормоча себе под нос.
– Трахос! – рявкнула она.
Он повернулся к ней, и лунный свет блеснул на его расколотой лицевой пластине.
– Нам не удержать врат, – его голос прозвенел, как надтреснутый колокол. – Призраки взяли внешние стены.
– Сколько? – повторила она вопрос, теряя терпение. Она потянулась и ухватилась за заднюю часть его шлема, намереваясь повернуть его голову в сторону приближавшихся змеев. – Кхаин! – прошипела она, отдёрнув руку и прижав её к себе от боли. – Что с тобой происходит?
Прикоснуться к его броне было всё равно, что сунуть руку в огонь. Касание повлияло и на него. Свет запульсировал за лицевой пластиной его шлема, и он отшатнулся, вскинув один из своих молотов в защитном жесте. Разные непонятные устройства у него на поясе засветились и заискрились, начав издавать тревожные тиканья.
– Да, я едва тебя коснулась, – пробормотала она.
За время их странствий она начала думать о Трахосе, как о полезном союзнике. Но последнее время он вёл себя настолько странно, что она едва могла его узнать. Это было странно, но она чувствовала себя так, будто потеряла друга.
– Это же я! – крикнула она. – Маленет. Мы вместе с Готреком Гурниссоном. Помнишь?
Он глядел на неё, пока мимо носились матросы, выполнявшие команды Солмундссона.
– Я помню тебя, Ведьмин Клинок, – Трахос огляделся по сторонам. – Это не Наковаленград.
– Наковаленград? Кхаин. Ну, вот ещё. Конечно, нет, истукан ты эдакий. Мы ушли из Акши несколько месяцев назад. Мы в Хамоне. Пришли в Барак-Урбаз, – она махнула на суетившихся вокруг матросов. – Сейчас мы с Владыками Харадрона.
Трахос молча смотрел на неё.
– Будь со мной, чтоб тебя, – произнесла Маленет. – Достаточно того, что Готрек наполовину спятил. А ты ведь говоришь, что у тебя есть связь с Орденом Азира, и поклялся помочь мне с… – она запнулась и глянула на Готрека. – С этим вот.
Трахос начал перебирать снаряжение, висевшее у себя на доспехе, выключая тиканье.
– Я думал, что я снова в подземных мирах. Заново выкованный. И вновь сражаюсь с призраками, – произнёс он мрачным тоном. – Я думал, мои братья всё ещё со мной.
– Соберись! Твои люди навсегда остались в Шаише, и ты неоднократно рассказывал, что это была твоя вина. И говорил, что во искупление поможешь мне притащить этого олуха или его руну в Азирхейм. Помнишь?
Он опустил свой молот и посмотрел на Готрека.
– Помню… частично.
Капитан Солмундссон со всё возраставшим нетерпением поджидал приближавшуюся к кораблю стаю, Готрек тоже взобрался на поручни рядом с ним, чтобы следить за тварями. Маленет в отчаянии покачала головой.
– Будь со мной, Трахос. Я чувствую, этот боров готов сорваться в один из своих безумных приступов. Нельзя допустить, чтобы он выпал из корабля. Даже такой, как он может не пережить падения с небес.
Трахос покачал головой.
– Что я такое, Ведьмин Клинок?
– Ты болван. Что б тебя. Надо было бы выдать тебе пару вразумляющих затрещин, но твой доспех обожжёт мне руку. Ты — грозорождённый вечный. Ты потерял половину своего разума, когда воевал в Шаише, что всё равно делает тебя умнее этих кастрюлеголовых глупцов, – пока она говорила, у неё появилось жуткое ощущение, что она начинает звучать ну прямо как Готрек, но всё равно продолжила. – Про Орден Азира-то помнишь? Я на него работаю, а ты сказал, что поможешь мне. Мы поклялись искоренять врагов Зигмара и делать всё, что в наших силах, для пользы дела Бога-Царя.
Трахос оглядел поблескивавший, залитый серебром корабль и приглушённым голосом сказал:
– Я не могу найти себя.
Флакон с кровью, висевший на шее у Маленет, подал голос.
«Не трать своё время. Он ходячий труп».
Маленет знала, что её госпожа была права, но испытывала необъяснимое раздражение от того, что Трахос ускользал от неё. Он ведь сражался за Зигмара дольше, чем кто-либо другой из всех, кого она только знала, и её никак не устраивало, что вот такая судьба поджидала тех, кто служил Богу-Царю.
– А что за песню ты всё время напевал? «Он оседлает бурю, чтобы победить», такие там слова были? Что-то про могучие шестерни?
Трахос начал бормотать слова и кивать в знак узнавания.
– Да. Песни. Песни я помню.
Маленет облегчённо выдохнула и собиралась сказать что-то ещё, но тут матросы вокруг вскрикнули.
– Огонь! – закричал капитан Солмундссон, и палуба осветилась вспышками выстрелов и всполохами разрывов.
Маленет пришлось схватиться за поручни, чтобы удержать равновесие, когда корабль у неё под ногами накренился и закружился. Облака эфирного дыма расцвели вокруг неё, почти полностью скрыв происходящее. Она попятилась, сделав несколько шагов назад, и увидела, что вторая стая крылатых тварей подобралась к кораблю с противоположной стороны и сейчас кружилась над ними. Змеи нападали, производя скрежещущий звук, как если бы кто-то затачивал лезвия на точильном камне.
Пушки непрерывно ухали, и
