он выглядел.
Дорога упирается в опущенную решетку, конечно же, закрытую.
Фургоны останавливаются, и мы начинаем выходить. Вспышка движения сзади заставляет меня вздрогнуть и частично переключиться, но я останавливаюсь.
— Седона?
Моя сестра бежит к нам на максимальной скорости. Она одета в какое-то старомодное платье, и я чувствую запах ее крови, смешанной с кровью мужчины.
Эмбер была права — не то чтобы я в этом сомневался. Седону пометили.
— Гаррет! — Она взлетает в воздух и летит в мои объятия, обхватывая меня руками и ногами, как ребенок.
От удара я отступаю назад и обнимаю ее. — Седона. С тобой все в порядке. Мы уже здесь.
Когда к нам присоединяется отец, я опускаю ее на землю, и она тоже обнимает его.
— Как мы проникнем внутрь? Я убью всех до единого…
— Нет. — Седона бросает взгляд через плечо в ту сторону, откуда она пришла. Там стоит маленький мальчик, не более девяти лет, и смотрит неуверенно. — Забери меня отсюда. Я не хочу драться. Я просто хочу домой. Пойдем.
Отец качает головой. — Никто не украдет мою дочь и останется в живых.
— Они меня не украли, а купили. Можешь убить тех, кто меня украл, но я просто хочу уехать отсюда. Никакого кровопролития. Давай просто уйдем.
Я вижу, что отец не собирается уходить, поэтому хватаю его за руку и дергаю головой в сторону фургона. — Папа, пойдем отсюда.
Он плотно закрывает рот, но следует за мной в заднюю часть машины, где мы можем поговорить наедине. Ну, уединение в значительной степени иллюзия, потому что у волков невероятный слух, но, по крайней мере, остальные понимают, что мы хотим поговорить наедине.
— Папа, тебе не кажется, что Седона уже достаточно натерпелась? Ее спарили. У нее могут быть противоречивые чувства к этому парню. Ей совсем не нужна новая травма. Если она сказала, никакого кровопролития, я думаю, мы должны исполнить ее желание.
Отец рычит.
Я стою на своем, не желая поднимать подбородок или трусить перед его животным. Мой волк теперь альфа. Он должен услышать меня.
— Не убив их, дадим понять, что мы слабы.
— Значит, мы вернемся позже и вырежем всю дереню, — говорю я резко, хотя мой отец способен на такую жестокость. — Я считаю, что сейчас мы должны вывести Седону отсюда, выслушать ее историю и перегруппироваться. Если мы решим вернуться, то вернемся. Я с радостью разорву всех ублюдков на кусочки. Ты знаешь, что так и будет.
Горловой рык отца затихает. Он кивает и обходит фургон, давая команду на погрузку. Я моргаю, несколько ошарашенный тем, что отец позволил мне отдать распоряжение.
Парни двигаются с военной точностью, и наш караван отправляется в путь менее чем через шестьдесят секунд. Я сажусь на заднее сиденье вместе с Седоной, обхватываю ее за плечи и жду, когда она будет готова говорить.
~.~
Мы едем по улицам Мехико, когда Седона наконец заговорила. — Как ты меня нашел? — Несмотря на пережитые испытания, она выглядит энергичной, молодость и жизненная сила сочатся из нее, словно ее волчице понравилось спаривание.
— Моя пара нашла тебя. — В моем голосе столько гребаной гордости, что Эмбер наверняка чувствует мою любовь в нашем номере.
Я еду за тобой, детка. Мы уже близко.
Седона поднимает усталые зеленые глаза. — Твоя пара?
Я касаюсь ее шеи, где заживает след от укуса. — Похоже, мы оба спарились в эту луну.
В глазах Седоны появляются слезы, и она отворачивается. Я готов убить того, кто это сделал, и мне до смерти хочется узнать ее историю, но заставляю себя молчать. Если стану агрессивным, она замолчит.
— Расскажешь мне о ней? — Ее голос захлебывается слезами.
Я целую ее в макушку. — Ее зовут Эмбер. Она человек с экстрасенсорными способностями и адвокат. И моя соседка. Когда ты пропала, я сказала ей, что нам нужна ее помощь, и мы взяли ее с собой в Мексику. Она помогла нам пройти по твоим следам до Мехико, где мы нашли твоих похитителей — они, кстати, уже мертвы, — а потом она помогла получить информацию об этом месте.
— Человек, да? Никогда бы не подумала. — В голосе Седоны не слышно ни капли осуждения, иначе я бы перешел в оборону. Я все еще жду от своего отца дальнейших разборок.
— Я тоже. — Пожимаю плечами. — Мой волк ее выбрал.
На лицо Седоны ложится грусть, которая отражается и в ее взгляде. — Да. Наверное, так бывает.
Черт. Видимо, она влюбилась в свою пару, кем бы он ни был. Возможно, это Стокгольмский синдром.
— Уверена, что не хочешь, чтобы я вернулся туда и убил всю стаю Монтелобо? Одно твое слово, сестренка, и я не стану колебаться.
Она покачала головой. — Уверена. И папу не отпускай. Я думаю… они просто очень мерзкая стая. — Она поворачивается ко мне лицом. — Так где сейчас Эмбер? Когда я могу с ней встретиться?
Седона лишь изображает солнечное настроение, и это меня убивает. Мы подъезжаем к отелю. — Она в нашем номере. Пойдем. Ты можешь встретиться с ней прямо сейчас.
Мы выходим из фургона, и я захожу в лифт вместе с Седоной, Треем и Джаредом. Замечаю, что Седона быстро присоединяется ко мне, так же как она быстро села в мой фургон. Она не хочет иметь дело с нашим отцом. Я ее не виню. Обнимаю сестренку за плечи, и она прислоняется ко мне.
Меня не было всего шесть часов, но я до смерти хочу увидеть Эмбер. Надеюсь, что рана от укуса не очень ее беспокоила. Наверняка ей было больно.
Я вставляю ключ-карту и открываю дверь в номер. В тот же миг понимаю, что что-то не так.
Запаха Эмбер нет. Точнее, есть следы, но ее нет в комнате. — Эмбер? — окликаю я. На столе лежит записка, и я беру ее в руки.
«Гаррет!
Я не хочу связывать тебя по рукам и ногам тем, что произошло под влиянием стресса и полнолуния. Знаю, что спаривание с человеком изменит твое положение в
