она привязывается. Ей все труднее и труднее держать дистанцию. То, как он ухаживал за ней вчера…
Ее тело воспламеняется каждый раз, когда она оказывается в двух шагах от него.
И все же…
На него приятно смотреть.
Молча она рассматривает Соломона Уайлдера. Во сне он похож на спокойного, дремлющего великана. Нежными пальцами она прослеживает солнечные блики на его загорелой коже, отблеск света задерживается на его бровях. Она наклоняется, чтобы взлохматить его жилистую черную бороду. Затем она приподнимает простыню и смотрит на него. Черт возьми, точно, она охрипла.
— Ты хочешь мне что-то сказать, Тесс, или так и будешь пялиться на меня все утро? — Глубокий гул его голоса потряс ее.
Она вскакивает и хватается за его плечи. Он крепко прижимает ее к себе.
Она насмехается.
— Ты спишь как хищник.
Он прищуривает глаза. Улыбается.
Ее сердце замирает.
Широкая рука скользит по ее обнаженному бедру, и он говорит:
— Ты просто скажи мне, где ты хочешь, чтобы я побродил.
Сглотнув, она представила себе Соломона, рыскающего вокруг нее, словно лесной зверь. Она бросает взгляд на часы. Ее челюсть падает. Она задыхается.
— Соломон.
— Что такое? — Он приподнялся на локте, его обеспокоенный взгляд переместился на ее живот. — Тесси?
— Уже десять. Мы проспали.
Он поднимает ошеломленное лицо, проводя рукой по усталым глазам.
— Черт. Впервые за чертовски долгое время.
Вздохнув, она ложится на спину и вытягивает конечности, наслаждаясь свободой, кусочком теплого солнца. Ленивый декаданс, которого она никогда себе не позволяла. Она улыбается потолку.
Вот оно. Это то, ради чего она сюда приехала.
От громкого стука в дверь лицо Соломона исказилось.
— Ты заказывала еду?
— Нет. Может быть, кофе, — с надеждой говорит она, вставая с кровати. Если что и заставит ее двигаться, так это яркий толчок надежды, который дает кофеин.
Он пытается дотянуться до нее.
— Останься. Я пойду.
Она накидывает халат.
— Я сама.
В предвкушении она направляется к входной двери. Но от того, что она видит в глазке, у нее перехватывает дыхание.
Черт возьми.
Какого черта он здесь делает? За тысячу миль от Лос-Анджелеса.
Сердце заколотилось, Тесси поправила халат и встряхнула лицо, жалея, что не надела туфли на каблуках и юбку-карандаш. Встреча с боссом в лохмотьях и с засохшей слюной на уголке рта — не самый удачный момент для карьеры.
Снова стук в дверь.
Она открывает ее.
— Атлас, что…
Не дожидаясь приглашения, он вошел.
— Что я здесь делаю? — Он крутится на пятках в типичной драматической манере. — Я здесь, Трулав, потому что после твоего вчерашнего письма я решил, что мне нужно прийти и поговорить с тобой лично.
Она нахмурилась.
— Так ты прилетел сюда, чтобы что? Отругать меня?
— Я прилетел, чтобы вернуть тебя. — Оглянувшись через плечо, он осматривает комнату. Его губы кривятся. — Рад видеть, что мы платим тебе слишком много.
Она сопротивляется желанию фыркнуть. Искать каблук, чтобы швырнуть его в тупую, самодовольную рожу. Это гребаная ложь века. Он платит ей слишком много. Ей пришлось выпрашивать прибавку к зарплате даже после повышения.
— Tрулав. — Атлас хлопает в ладоши, звук отдается эхом в тихом помещении. — Мы забиты работой. Как я уже говорил, Бен Морено хочет переделать свой ресторан в Беверли-Хиллз. Он обратился к тебе с просьбой. Лично.
Она моргнула. Это большая честь, но этого не произойдет. Она вдыхает, напрягает позвоночник.
— И, как я уже говорила, это замечательно. И я сделаю все это, когда вернусь в Лос-Анджелес. А сейчас у меня отпуск.
— Тогда считай, что твое заявление на отпуск отклонено. — От его пренебрежительного взмаха руки у нее закипает кровь.
Она скрежещет зубами, прижимает руки к животу, чтобы успокоиться.
— Но…
— Клиент не ждет. Ты это знаешь.
— Тогда он не мой клиент, — говорит она с горьким смешком. — Это мой первый отпуск за много лет, Атлас. Лет. Мне это необходимо.
Он усмехается.
— Ты мне нужна, Трулав. Ты мой лучший дизайнер. Даже если ты… — И затем он машет рукой в районе ее живота.
О.
О, черт возьми, нет.
Гнев закипает внутри нее. Внезапно Тесси ясно и четко видит свое будущее в Atlas Rose Design. Нереалистичные ожидания. Поздние часы. Работа каждые выходные. Раньше она была готова не обращать внимания на требования работы, чтобы построить свою карьеру, но теперь она хочет не этого. Совсем не этого.
Если он требует этого от нее сейчас, то, что он будет требовать, когда у ее сына будет бейсбольный матч, когда ей придется рано забирать его из детского сада? Боже, а когда она будет в декретном отпуске, кормить грудью, плакать и течь из всех отверстий? Ответ звучит громко и четко: большое жирное "нет".
Конечно, она может много работать, быть матерью-одиночкой и растить ребенка. Ее мать смогла это сделать, сможет и она. Но если она останется в своей фирме, она будет разбита. Она не хочет просто выживать на работе, она хочет процветать. Жить вместе с сыном. Поставить его на первое место.
Чтобы она сама была на первом месте.
Атлас проводит коротким пальцем по щетинистой черной бородавке.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я дал тебе этого клиента, Трулав.
— Не давай, — говорит она, распрямляя плечи. Она пересекает комнату, чтобы открыть раздвижные стеклянные двери на террасу. Когда она открывает одну из них, комнату наполняет шум океана. Она вдыхает спокойствие, прибой и соль. — Оставь Морено себе.
Атлас нахмурился. Его смелость упала на две ступеньки.
— Трулав. Давай. — Он делает шаг к ней, протягивая корявые руки в успокаивающем жесте. — Мы оба знаем, что эта работа — твоя первая любовь. Ты так много работала последние несколько лет. Мне неприятна мысль о том, что ты бросишь все свои труды на ветер. — Его губы скривила усмешка. — И все ради песка и солнца.
Атлас проводит пальцем по толстой стопке книг на журнальном столике.
— Ты ешь и дышишь этим дерьмом, Трулав. Я тебя знаю. Ты можешь выбрать цвет Pantone в темноте, преобразить комнату с завязанными глазами. Эта работа — твоя жизнь.
О Боже.
Какая гадость.
Тесси сдувается, как воздушный шарик, только для того, чтобы эпическая пустота заполнила ее.
Эта работа — ее жизнь. Ставить клиента на первое место. Приходить домой в пустую постель. Нет времени ни на что, кроме работы, никогда не позволяя себе веселиться. Рисковать. Жить. Жить, черт возьми, — вот чего, в конце концов, хотела от нее мать.
Найти звезд. Рисковать.
Внезапно она так устала. Вымоталась. Она откидывается на спинку дивана и смотрит на Атласа.
Приняв ее молчание за
