ПО СОБСТВЕННОМУ ОПРЕДЕЛЕНИЮ, «ВЕЧНЫЙ РАТНИК РЫЦАРСКОГО ОРДЕНА СТИХА».
Человек — стервец обожает счастье. Он тянется к нему, как резиновая нить, Пока не порвется. Но каждой частью Снова станет тянуться и ныть.
Для счастья нужно очень много: Чтобы у честности в стране Была широкая дорога, Чтоб вечной ценностью людской Слыла душа, а не анкета…
На метле или в пене морей, Всех чудес на свете милей Ты — убежище муки моей, Женщина!
Любящий многих знает женщин, Любящий одну познает Любовь.
У молодости собственная мудрость — Любовь, которая всегда права.
Всякая жизнь, какая ни есть, — это мир упущенных возможностей.
…Родина — ведь это тоже книга, Которую мы пишем для себя Заветным перышком воспоминаний, Вычеркивая прозу и длинноты И оставляя солнце и любовь.
Живи, искусства не сторонясь. Люди без лирики, как столбы. Участь наша ничтожнее нас: человек выше своей судьбы.
Наука беспощадна и узка, Искусство простодушно и широко.
Бессмертья нет. Но жизнь полным-полна, Когда бессмертью отдана она.
Правдивость гениальности сродни, А прямота пророчеству подобна!
Ах, человек… Смешное существо: Вся мудрость — в легкомыслии его.
СЕНКЕВИЧ
ГЕНРИК СЕНКЕВИЧ (1846–1916) — ПОЛЬСКИЙ ПИСАТЕЛЬ, ПОЧЕТНЫЙ АКАДЕМИК ПЕТЕРБУРГСКОЙ АН. ЛАУРЕАТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ 1905 ГОДА.
Ничто так не покоряет, не смягчает мужского сердца, как сознание, что его любят.
Величина всякого несчастья измеряется не сущностью его, а тем, как оно на человеке отражается.
Так называемый идейный разговор заключается, как известно, в большой степени в цитировании заглавий разных книжек.
Лжет только тот, кто боится. Благодаря согласию растут малые государства, из-за раздора гибнут великие державы.
Смола не липнет так к одежде, как дурная слава к имени.
Лучше открытый враг, чем коварный друг.
Кто хочет, чтобы его не поглотила пучина, должен уметь плавать.
Почести меняют нравы.
Счастье — это глаза, которые могут засориться пылинкой и из них потекут слезы.
В мире зла, глупостей, уверенности и сомнений, называемых существованием, есть одна вещь, для которой еще стоит жить и которая, несомненно, сильна, как смерть: это — любовь.
Любовь, желающая быть только духовной, становится тенью, если же она лишена духовного начала, то она становится пошлостью.
В любовнице ищи, чего хочешь: ума, темперамента, поэтического настроения, впечатлительности, но с женой нужно жить всю жизнь, а потому ищи в ней того, на что можно положиться, ищи основ.
Ложь, подобно маслу, скользит по поверхности истины.
В каждом из нас заключено два человека, из которых один порицает то, что делает другой.
СЕНТ-БЁВ
ШАРЛЬ ОГЮСТЕН СЕНТ-БЁВ (1804–1869) — ФРАНЦУЗСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ КРИТИК И ПИСАТЕЛЬ.
Настоящее красноречие состоит в сущности, но отнюдь не в словах.
Если к сорока годам комната человека не наполняется детскими голосами, то она наполняется кошмарами.
Стареть скучно, но это единственная известная возможность жить долго.
СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ
АНТУАН ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ (1900–1944) — ФРАНЦУЗСКИЙ ПИСАТЕЛЬ, ЗНАМЕНИТЫЙ ЛЕТЧИК. ПРИНИМАЛ УЧАСТИЕ, НЕОДНОКРАТНО РИСКУЯ ЖИЗНЬЮ, В ОСВОЕНИИ НОВЫХ ТРАСС И НОВЫХ МАШИН, АВТОР НЕСКОЛЬКИХ ИЗОБРЕТЕНИЙ В ОБЛАСТИ АВИАЦИИ. С ПЕРВЫХ ДНЕЙ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ — ВОЕННЫЙ ЛЕТЧИК, ПОГИБ В РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОМ ПОЛЕТЕ. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ ОТЛИЧАЕТСЯ ФИЛОСОФИЧНОСТЬЮ, ЛИРИЗМОМ, ГУМАНИСТИЧЕСКИМ ПАФОСОМ, СТРЕМЛЕНИЕМ СКАЗАТЬ ЛЮДЯМ ОБ ИХ СИЛЕ И КРАСОТЕ, НЕ ЛЬСТЯ ИМ, БРОСАЯ ИМ В ЛИЦО СУРОВУЮ ПРАВДУ ОБ ИХ ОШИБКАХ И СЛАБОСТЯХ, НО ВЕРЯ В НИХ, ВЕРЯ В ТО, ЧТО ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА «НАХОДИТ ПУТЬ, ВЕДУЩИЙ ЕГО К ОГНЮ».
Работая только ради материальных благ, мы сами себе строим тюрьму. И запираемся в одиночестве, и все наши богатства — прах и пепел, они бессильны доставить нам то, ради чего стоит жить.
Победа… поражение… эти высокие слова лишены всякого смысла. Жизнь не парит в таких высотах, она… рождает новые образы. Победа ослабляет народ, поражение пробуждает в нем новые силы… Лишь одно следует принимать в расчет: ход событий.
Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе; ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты — человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаешься вопросами, на которые нет ответа, — ты просто-напросто обыватель… Никто вовремя не схватил тебя и не удержал, а теперь уже слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе когда-то.
Слишком много в мире людей, которым никто не помог пробудиться.
Истина человека — это то, что делает его человеком.
Один лишь Дух, коснувшись глины, творит из нее Человека.
Животное и в старости сохраняет изящество. Почему же так изуродована благородная глина, из которой вылеплен Человек?
Отдаленность измеряется не расстоянием. За оградой какого-нибудь сада порою скрывается больше тайн, чем за Китайской стеной, и молчание ограждает душу маленькой девочки надежнее, чем бескрайние пески Сахары ограждают одинокий оазис.
Это такой серьезный шаг — прощание с девичеством, превращение в женщину… Настает день — и в юной девушке просыпается женщина… И тогда появляется какой-нибудь дурак. И неизменно проницательный взор впервые обманывается — и видит дурака в самом розовом свете. Если дурак прочитает стихи, его принимают за поэта… Отдают ему свое сердце — дикий сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И дурак уводит принцессу в рабство.
Каторга не там, где работают киркой. Она ужасна не тем, что это тяжелый труд. Каторга там, где удары кирки лишены смысла, где труд не соединяет человека с людьми.
Человек полон противоречий. Иному дается верный кусок хлеба, чтобы ничто не мешало ему творить, а он погружается в сон. Завоеватель, одержав победу, становится малодушен, щедрого богатство обращает в скрягу. Что толку в политических учениях, которые сулят расцвет человека, если мы не знаем заранее, какого же человека они вырастят? Кого породит их торжество? Мы ведь не скот, который надо откармливать, и, когда появляется один бедняк Паскаль, это несравненно важнее, чем рождение десятка благополучных ничтожеств.
Истина не лежит на поверхности. Если на этой почве, а не на какой-либо другой, апельсиновые деревья пускают крепкие корни и приносят щедрые плоды, значит, для апельсиновых деревьев эта почва и есть истина. Если именно эта религия, эта культура, эта мера вещей, эта форма деятельности, а не какая-либо иная дают человеку ощущение душевной полноты, могущество, которого он в себе и не
