— Конечно, не логично. Но дело не в выкупе. Это стопудово — провокация. Если папа дёрнется, то моментально подставится. Ему устроят вилы и отнимут все, что нажил. Такой расклад.
— Он, что, «на войну» башлять отказался?
— Типа того.
— Поэтому и наняли безбашенных отморозков?
— Да.
— Кто конкретно?
— Этим займутся позже. И совершенно другие люди.
Костя откинулся на спинку стула. Поправил аккуратный узел галстука. Скрестил руки на груди.
— Пять тысяч баксов, — одними губами прошептал он.
Громов медлил с ответом.
Он доверял Косте. Насколько можно доверять человеку, ушедшему в другую жизнь, но не разорвавшему с тобой связь. Костя, уйдя в адвокаты, автоматически лишился права на личный сыск и, главное, права применять насилие. Иногда у его клиентуры складывались ситуации, когда для защиты законных прав было достаточно дать в рожу и сунуть под разбитый нос краснокожее удостоверение. Чаще требовалось «пробить» информацию, проверить её личным сыском и сбросить Косте для дальнейшего использования.
Согласившись на подработку, Громов сразу же чётко провёл грань, через которую не переступит: заказное возбуждение уголовного дела и убийство. Телесные повреждения различной степени тяжести, которые иногда наносились при выполнении поручений Кости, они по обоюдному согласию решили считать «последний китайским предупреждением» тем, кто уже давно сам искал дорогу на тот свет или упорно напрашивался на этап.
Платил Костя исправно, наличными и из рук в руки. Сколько перепадало самому Косте, Громова никогда не интересовало. Каждый барашек топчет свой лужок и жуёт свою травку.
Костя оказался настолько порядочным, что настоял, чтобы Громов оформил на его имя нотариальную доверенность на представление интересов в органах суда, дознания и следствия. Так у Громова появился личный адвокат. Бог миловал, услуги Костика пока ни разу не потребовались.
— Как ты отрекомендовал меня? — спросил Громов.
— Как всегда, никак. Все взял на себя. Сказал, я изучу возможность разрулить проблему. — Костя бросил взгляд на часы. — На ответ у меня осталось около часа.
— Назад сдать можешь, или за базар придётся отвечать?
— Если ты скажешь — «нет», я дам отбой. Нет проблем.
— И потеряешь клиента, — вставил Громов.
— Зато не сделаю его проблемы своими, — парировал Костя. — Как у нас, адвокатов, шутят: «Свалил клиент, и слава богу!» Что скажешь, Гром?
Громов посмотрел на свои кулаки. Потом на тонкие запястья Кости.
— Согласен, но есть условие.
— Какое, Гром?
— На этот раз ты пойдёшь со мной. Одна стопудовая наводка мне сегодня уже чуть боком не вышла.
Костя не стал задавать лишних вопросов.
Встал, тщательно оправил костюм, запахнул пальто.
— Моя машина на старом месте. Не задерживайся, Гром.
* * *
«Д» — 1
16:08 (в.м.)
С неба посыпала мелкая морось. Дворники размазывали по стеклу прозрачную водяную плёнку. Над разогретым капотом клубился едва заметный мутно-белый дымок.
Громов разглядывал неровный край низкой облачности, срезавший наполовину Останкинскую башню. Похрустывал суставами, разминая пальцы до ивовой упругости.
— Как называется памятник? — спросил Костик, указав на титановый клин с ракетой, упирающийся в тучи.
— «Мечта импотента», — глухо отозвался Громов. — Шутка старая. Надо в памятник «Виагре» переименовать. Тогда будет актуально.
— Ну как, собрался?
Громов растёр уши, помял упругие мышцы на затылке.
— Готов. Пройдусь пешочком до гостиницы, разомнусь окончательно.
Костя приспустил окно, выбросил наружу окурок.
— Повторяю для бестолковых, — с напряжённой улыбкой произнёс он. — Я иду в офис турагентства. В конец коридора на том же этаже. Там меня ждёт девочка Настя, о встрече предварительно договорился по телефону.
— А я пилил на встречу с агентом, имени которого называть не обязан. В холле случайно встретил человека, жутко похожего на гражданина Барабакина Николая Ивановича, находящегося в федеральном розыске. Пошёл следом. Довёл до дверей номера. Вошёл с целью установить личность. В номере оказались неизвестные лица кавказской национальности. Повели себя недостойно, пришлось уложить на пол. По мобиле вызвал поддержку. Сдал с рук на руки. Мальчика в номере не видел. Все.
— Отлично. Не дай бог, в натуре лепить эту ересь придётся. — Костя поплевал через плечо. — Открой бардачок. Там в тряпочке кое-что для тебя.
Громов достал и развернул свёрток. На колени легли два ножа «Оборотень».
— Сможешь снять их без пальбы, Гром?
Громов провернул ножи в пальцах, цепко сжал рукояти.
— Если Бог сегодня на стороне ментов…
— Это очень важно, Гром. Ни трупов, ни пальбы. И уйти чисто.
Громов молча сунул ножи лезвиями в рукава куртки, застегнул кнопки на манжетах.
— Крайний вариант: пошла пальба, — продолжил Костя. — Я сразу рву к тебе. И гашу всех, кто там есть. Оба, если уцелеем, тьфу-тьфу-тьфу, если нет — тот, кто сможет, хватает мальчишку и рвёт в офис турагентства. Девку — пинком. Дверь — на замок. Звонок по телефону, запоминай, семь-сорок пять — и четыре семёрки. Достаточно сказать: «Билет купил» и назвать адрес. Приедут и из любой задницы вытащат.
— Кто?
— Не важно.
— Судя по номеру мобилы, круто сидят. Надеюсь, не папа?
— Нет.
Громов повернулся к Косте.
— А если при захвате мальчик погибнет?
Лицо Кости сделалось матово-белым.
— Это про-о-облема! — на кавказский манер протянул Громов. — Как ты её разрулишь?
Костя сглотнул.
— Если мальчик погибнет, нам лучше не жить, Гром.
— О, инициатива наказуема до такой степени? — холодно усмехнулся Громов. — Смотри, ещё не поздно дать отбой. Отзвони клиенту, скажи, что ситуация безмазовая, и ты умываешь руки. Какие к тебе претензии?
Костя насупился.
Громов потрепал его по плечу. Даже на
