и вперился взглядом в пожелтевший листок бумаги:
21 Февраля 1720 г.
Преподобный отец Луиго Сарта, с тяжелым сердцем вынужден сообщить, что наша экспедиция не увенчалась успехом. Вечером седьмого дня наши корабли попали в сильный шторм. Только по велению господа нашего ни один из кораблей с грузом не пошел ко дну. Но все же ураган нанес непоправимый урон шхунам, паруса были изорваны в клочья, а мачты переломаны и унесены в море.
На этом наши злоключения не закончились. Вслед за бурей морской, на наши головы обрушился новый, куда более ужасающий шторм и имя ему Черный Барт.
Ошарашенный Иван прервал чтение, не веря своим глазам, но уже спустя короткий миг полный смятения, вновь окунулся в витиеватые строки письма.
Пиратские суда, словно саранча покрыли все море и не было видно конца и края черным как смоль полотнам, реющим на ветру. Матросы, что сопровождали нас, при виде пиратского флота, сразу побросали свои корабли и сами отправились за борт. Но мы не отступились. Вознося молитвы господу нашему, мы ожидали участи.
И господь даровал нам проведение, но его благодать снизошла на нас иным способом. Сейчас я понимаю, что это господь ниспослал сэра Робертса, дабы спасти и завершить наше дело.
Вынужден признаться, что во время шторма я получил ранение. Несмотря на попытки сэра Робертса спасти мне жизнь, гангрена распространилась. Вчера лекарь отнял мою ногу, но как мне кажется это меня не спасет.
Но прошу Вас, не беспокойтесь, наше дело поручено одному из самых ревностных католиков, истинному войну Христа. Сэр Бартоломью Робертс сделает, то, что мне увы не удалось.
Вынужден проститься, меня одолевает жар и галлюцинации.
P.S. Сэр Робертс продолжит представлять вам требуемые донесения в срок.
Прочитав последнюю фразу, ошарашенный профессор продолжил смотреть невидящим взором на пожелтевший лист. Медленно развернув его, он убедился в отсутствие каких-либо дополнительных подписей. Пытаясь привести мысли в порядок, историк сильно тряхнул головой и вновь перечитал письмо, впрочем, ничего не изменилось. На листе бумаги, что не удивительно, было все то же послание. Наконец справившись с нахлынувшей волной растерянности, Иван взглянул на конверт, в котором хранилось письмо. Историка интересовала печать, которой было скреплено послание. Оттиск печати, запечатленный на сургуче был конечно же сломан, но все же различить специфический рисунок не составляло никакого труда:
– Док! Ну что там? – голос Питера словно щипцами вырвал профессора из недоуменного забытия, вызванного столь неожиданной находкой: – Я конечно не жалуюсь, но должен признать, что это чертово подземелье достаточно жутковатое место!
– Да, да! – Южин спешно встал одним движением спрятав все письма во внутренний карман. Еще раз взглянул на старинное помещение, пожал плечами и переполняемый эмоциями бросился к лестнице.
Подгоняемый небывалым эмоциональным подъёмом, профессор совсем забыл о достаточно посредственной прочности деревянной конструкции и на полном ходу запрыгнул на прогнившие доски. Как только нога коснулась старинных досок, в голове у профессора молнией всполохнула мысль о совершенной ошибке, но было уже поздно. Истерзанное временем дерево предательски заскрипело, раздался пронзительный хруст ломающихся досок и в следующее мгновение профессор проломил ступени. Судорожно цепляясь за края старых досок, Иван пытался удержаться от падения, но они лишь сыпались, оставляя в руках мужчины труху. Ощущая на себе все прелести ускорения свободного падения, Южин чудом успел прикрыть лицо руками прежде чем снова столкнуться с очередным уровнем винтовой лестницы, после которого следовал новый уровень и новый удар, за которым еще уровень и удар…
Осваивая непроторенную дорогу сквозь лестницу, минуя утомительные петляния, Ивану все же удалось сгруппироваться и поэтому неизбежное столкновение с бетонным основанием хранилища, оказалось не столь болезненным, коим могло бы статься. Распластавшись у подножья конструкции, профессор взглянул на подельника.
– Так быстрее? – Питер был на столько удивлен, столь «грациозному» возвращению Южина, что буквально не нашелся что же сказать.
– Ну как видишь! Решил немного сократить, а то все эти петляния так утомляют, – кряхча Иван попытался встать, что далось ему с огромным трудом. За тот короткий миг, что длилось падение, профессор успел ушибить колено, очевидно потянуть спину и вывихнуть плечо, поэтому распрямляясь, он не смог сдержаться и из груди вырвался довольный вздох облегчения, смешанный со стоном от новой порции боли ушибленных мест.
Профессор уже был готов направиться в сторону выхода из хранилища, но внезапно за спиной, раздался треск, который просто не мог предвещать чего-либо хорошего. Деревянная опора лестницы, все же не выдержала столь кощунственного обращения и древние ступени словно запчасти детского конструктора посыпались вниз. Южин еще не успевший оправиться от болезненного падения, не смея шевельнуться растерянно смотрел на тяжелую конструкцию. Внезапно крепкий хват вора, очевидно ожидавшего чего-то подобного, потянул замершего Ивана из маленького помещения и в следующее мгновение на место, где только-что стоял профессор, обрушилась тяжелая балка.
– Теперь квиты, – волоком уводя историка от непрекращающегося потока сыплющихся бревен, балок и досок, прокряхтел Питер.
– Тише! Смотри! – словно он и не пережил только что чудесное спасение, испуганно гаркнул Иван, указывая трясущейся рукой куда-то в сумрак помещения.
Силясь разглядеть, что так встревожило профессора, Беркли сощурился, но уже в следующее мгновение, его глаза округлились, став похожими на пару блестящих шаров. Испуганно воззрившись на историка, вор непроизвольно шепнул:
– Она качае… – голос Беркли, прерванный раскатистым хрустом сыплющегося мрамора, буквально повис в пустоте подземелья. Основание одной из колонн, на выдержало испытания временем, влагой, и не самым профессиональным поведением пары названных расхитителей.
Ошарашенно наблюдая за тем, как многотонная каменная конструкция словно подкошенная устремилась вниз, воры даже не смели двигаться. Оглушительный рокот камня, стремительно скатывающегося по стене становился все громче и громче, но внезапно, всего одним мгновением, колонна замерла. На пути громадного куска мрамора стояла еще одна, точно такая же опора, которая в свою очередь и стала желанным спасением.
Историк поймал себя на мысли, что пока он наблюдал за мучительно долгим, казавшимся целой вечностью, падением колонны он не смел даже вздохнуть. И сейчас, когда опасность миновала, он позволил себе шумно выдохнуть. Впрочем, бросив короткий взгляд на компаньона, Иван невольно присвистнул. Глаза вора, устремленные на покосившуюся колонну, так и оставались округленными. Следуя взгляду товарища, Иван внезапно понял, отчего Питер продолжал гипнотизировать сумрак помещения.
Опора, что несколько мгновений назад стала неожиданным спасением, увлекаемая многократной возросшей тяжестью накренилась вниз. Наконец сбросив оковы оцепенения, воры словно по команде грозного военачальника стремглав бросились к выходу.
Доводя мышцы до исступления, Южин из последних сил мчался к спасительному проходу. На
