сдохла, тоже наградив меня опытом. И судя по жжению в груди, опыта она мне дала не мало. Ещё бы! Ведь кошка была игроком!
Блин, никогда бы не подумал, что симбионты прилипают не только к разумным, но и к неразумным существам. Может, поэтому на острове столько огромных чудовищ? Что если все они имеют симов? Я ведь раньше сражался с ними без «Объятий Матери», потому и не видел уровни.
— Логично, — безрадостно протянул я, начав разоблачать труп Андрюхи.
На душе заскребли кошки, но совесть не донимала меня. Я всё сделал правильно. И теперь бы самому уцелеть. Надо пошустрее собрать лут и мчаться в Белый город.
Я торопливо раздел труп Рыжего и перекрестил его. А потом взял топор Андрюхи, его шмотки и всё это отправил в чудо-сумку. А та вдруг начала бледно светиться. Кажется, пора её накормить энергией. С помощью Семёна я передал ей часть свободного опыта, после чего у меня осталось чуть больше двадцати пяти тысяч энергии. Ещё тридцать пять тысяч — и будет новый уровень.
Пока же я с копьём наперевес рванул в сторону Белого города, прислушиваясь к «эмпатии». Она говорила, что вокруг полно животных, но никто пока не испытывал прямую агрессию.
И тут вдруг мой мозг вспомнил, что мне перепала бонусная способность! Надо бы посмотреть, что там подсунула Система.
Глава 18
Часть III. Схватка.
Семён тут же показал мою новую способность и дал её полные характеристики.
Офигеть! «Управление чувствами»! Я смогу влиять на те или иные чувства живых существ. Твою мать! Если бы я раньше прочитал какая мне досталась способность, то попытался бы переубедить Рыжего. Хотя вряд ли бы сумел…
На данный момент «Управление чувствами» имеет только первый уровень, поэтому сейчас новая плюшка мало на что способна. Наверное, я даже не могу повлиять на эмоции тупой мышки или чуть более умной Машки. Ведь чтобы погасить сильные чувства или, наоборот, зажечь их нужен уровень посерьёзнее. Эх-х… А так хотелось.
Однако поэкспериментировать с новой способностью однозначно надо. Но не в кишащих опасностями джунглях, а в более-менее безопасном Белом городе.
Так я и сделал.
Без происшествий добрался до города и отыскал взглядом небольшую обезьянку, страдающую бессонницей. Она в свете взошедших лун висела на лиане, протянувшейся между крышами домов. И я прекрасно ощущал её любопытство и опасения.
К сожалению, новые чувства я ей передавать не мог, а лишь был способен сыграть на уже имеющихся. Поэтому я приказал Семёну погасить её опасения и увеличить любопытство.
Симбионт сработал, как швейцарские часы. Правда, он потратил часть моей выносливости. Но зато обезьянка ловко спрыгнула с лианы, подошла ко мне и с интересом потрогала носок эльфийской обуви.
— Работает! — обрадованно выдохнул я и тотчас ощутил всколыхнувшийся внутри обезьянки страх.
Ага, значит, эффект от «Управления чувствами» не работает вечно. Если я ещё сильнее напугаю обезьянку, то она мигом свалит. Мда, так не соорудить вечную любовь. Ну и хрен с ней.
Я усмехнулся и продолжил путь, преследуемый любопытной обезьянкой. Она чуть ли не целый квартал скакала за мной, а потом всё-таки отстала. К этому моменту до храма уже оставалось всего ничего. И я решил провести ещё один эксперимент. На сей раз с магическим жезлом. Достал его из чудо-сумки, взял в руку и обнаружил на рукояти что-то вроде кнопки. Нажал её и испуганно отшатнулся из-за яркого сияния шаровой молнии, вылетевшей из жезла. Она с треском врезалась в стену дома, оставив на ней чёрный след.
— Мощная штука. И довольно простая в обращении, — уважительно прошептал я себе под нос. — Интересно, сколько в ней зарядов? Ладно, потом как-нибудь проверю. А то сейчас глупо разряжать оружие и привлекать к себе внимание.
Придя к такой мысли, я бегом сорвался с места и обходными путями помчался к храму. И тот вскоре возник в поле моего зрения. Я медленно пошёл к нему по пустынной улице, ожидая услышать окрик часового. Но его так и не последовало. Неужели в такой тьме часовой сумел узнать мой гордый профиль? Вряд ли. Скорее, заснул.
— Эй, есть тут кто? — вполголоса недовольно произнёс я.
Никто мне не ответил. И тогда я пообещал себе узнать имя дозорного и как-то наказать его. Лидер я или хрен собачий?
Пока же мне не составило труда выйти на площадь и двинуться к храму, глазеющему на округу безжизненными, чёрными окна. Молодцы, ребята, догадались развести костёр так, чтобы его свет не бил из окон. Да ещё они ведут себя так тихо, словно в храме и нет никого… Прям даже как-то подозрительно тихо, учитывая, что и часовой никак себя не проявил.
И тут моя пятая точка изрядно напряглась, а мозг сообразил, что дело дурно запахло.
Я на миг остановился, облизал пересохшие губы и опасливо пошёл дальше, внимательно глядя по сторонам. И мой взор практически сразу привлекли тёмные разводы на плитах около входа в храм. Кровь! Вашу мать, кровь! И, кажется, её кто-то пытался стереть, иначе бы она просто высохла, превратившись в пятна. Что же тут произошло? Неужели долбанные ангелы напали на людей⁈ М-м-м…
Я вцепился побелевшими пальцами в древко копья и стал обходить храм. Глупо идти в лоб. Но далеко уйти мне не удалось.
Внезапно из храма выскочил взъерошенный силуэт и плаксиво залопотал голосом Мажорика:
— Костёр! Беда, Костёр! На нас напали! Они всех пленили и куда-то утащили! А мне повезло! Я спря… отбился. А остальных забрали!
— Кто напал⁈ — выдохнул я, едва не застонав от отчаяния.
— Пошли скорее, покажу! — крикнул он и скрылся в храме, откуда донёсся его голос: — Тут лежит несколько трупов! Скорее, Костёр, может, мы ещё что-то успеем придумать! Надо спасать наших!
— Сейчас! — громко бросил я, снял с пояса жезл и с сильно колотящимся сердцем рванул к храму.
Не став подходить к главному входу, я обогнул строение и заглянул в окно. Внутри царил мрак, разбавляемый лишь тусклым светом, проникающим в оконные проемы.
Тишь да гладь и божья благодать.
Однако «эмпатия» «унюхала» нетерпение и решимость тех, кто прятался во мраке за колоннами. Всего два источника. Но их может быть и больше, ведь радиус действия способности не такой уж и большой.
Но я всё-таки решил дать бой. Да, именно бой. Люди же не будут прятаться от меня. Да и трусливый ублюдок Мажорик никогда в жизни по своей воле не сказал бы, что нам нужно кого-то спасать. Он слишком бережёт свою шкуру. И ради неё
