Книга Взгляд висельника - Александр Варго

Сережа наметил себе цель. И шел к ней. Как обычно. Удар, уход, еще удар, нырок, серия ударов, отскок. Только во время боя он отключался от внешнего мира, от того, что там, за канатами, но не сегодня. Его мир шесть на шесть метров сегодня не увлек. Сережа все время отвлекался. Уже дважды пропустил удар, но так и не пришел в себя.

– Истомин, соберись! – орал тренер. – Что ты ему подставляешься?! Ты что, в поддавки играешь?

Он не играл. Сережа никогда не играл, особенно на ринге. Ему вдруг показалось, черный человек сейчас стоит в углу противника и наблюдает за боем. После вновь пропущенного удара человек исчез. Но он появился рядом с тренером, стоящим у канатов. Черный человек передвигался по залу. Куда бы ни смотрел Сергей, человек был везде, словно мистер Смит из Матрицы.

– Истомин!

Теперь черный человек боксировал с ним. Только весь его контур шевелился, словно на нем были миллионы опарышей. Сережу едва не вывернуло от отвращения, но когда он понял, что это тот же самый мужчина, что и привидевшийся ему в классе, он ударил. А потом еще и еще. Черви, словно брызги, разлетались по сторонам. И только когда силуэт незнакомца начал мерцать, как матрица неисправного монитора, Сергей понял, что шевелящиеся личинки – это цифры.

– Истомин!

Крик тренера доносился откуда-то издалека. Черный человек снова исчез. Теперь мощный удар попал в челюсть Подсвирову. Тот пошатнулся, сделал два шага в сторону и начал заваливаться на канаты.

– Что ж ты делаешь?!

Это уже был рев. И тут Сережа очнулся. Подсвирова подняли и усадили на стул. Тренер нахмурился и произнес уже заученные Сергеем слова:

– Еще раз ты мне кого-нибудь здесь вырубишь… Пятнашки – это бой в касание. Ты у меня вылетишь!

В эти моменты Игорь Иванович напоминал Истомину отца. Вспыльчивый, но отходчивый. Однако Сергей понимал, что если отец сможет прощать его вечно, то тренер плюнет однажды и выгонит его из секции.

– Сто отжиманий! – приказал тренер, ни к кому конкретно не обращаясь. Но Сережа знал, это продолжение предыдущей фразы, и относится она к нему.

Истомин снял перчатки и спустился с ринга. Принял исходное положение для уже ставшего привычным упражнения и непроизвольно взглянул на вход в раздевалку. Человек в цифрах-опарышах стоял там.

– Ну что, нокаутер?

Сережа дернулся. Игорь Иванович присел на скамейку рядом с матами.

– Что нам с тобой делать?

– Понять и простить, – попытался пошутить Сережа. Он краем глаза посмотрел на дверь раздевалки. Призрака там не было.

– Тебе отец позволяет смотреть это?

Сережа не ожидал такого вопроса, но сразу понял, о чем речь. Не зря ведь теперь в начале каждой передачи, фильма или мультика ставится кружочек с 18+, 16+. На юмористической программе «Наша Раша» наверняка стояло что-то подобное: от 18 и выше. Но это сделано было слишком поздно: крылатые фразы типа «понять и простить», «Тагил рулит» или «эх, Михалыч» уже давно были в массах и произносились всеми от 18 и ниже.

– Нет.

– Ладно. Не в этом дело. Хотя, может, и в этом тоже. Откуда столько агрессии, Сергей? Я знаю прекрасно твоего отца, а ты – копия он. Нет, как у спортсмена у тебя великое будущее. В тебе столько напора, что Тайсон обзавидуется. Но столько агрессии…

Сережа отжимался и слушал. Слушал и думал о нелегкой судьбе ребенка. Каждый взрослый считает своим долгом указать на его недостатки. А может, уж лучше так, чем вообще никак? Как твоя мамаша. Да уж, лучше выслушивать нотации и знать, что ты кому-то нужен.

– Хватит.

Сережа замер, потом, поняв, что это ему, встал.

– Смотри, пацан. У меня на тебя большие надежды. Не подводи меня. – Тренер тоже встал. – Если тебя что-то беспокоит, ты скажи мне.

– Все нормально.

– С отцом как?

– Нормально.

– Ладно. Со следующей тренировки никаких спаррингов, а то ты мне всех будущих чемпионов покалечишь. Бой с тенью, мешок, лапы. Будем выпускать пар. Согласен?

Сережа кивнул.

– Согласен.

– Ну, давай, тогда домой.

Сережа еще какое-то время посидел на скамейке. Он думал о видении цифрового человека. Может, завтра пойти к семейному психологу и рассказать правду о том, что этот ублюдок не снится ему, а приходит наяву. Может быть, но это только завтра.

* * *

Что-то в этом Докторе было не так. И не только потому, что этот ублюдок присылал его сыну видеоролики с подробностями самоубийств его одноклассников. Он порой писал как взрослый. Вроде бы ничего странного, детям свойственно желание выглядеть старше. Нет, в его речи не было сложных деепричастных оборотов. Предложения были короткими и простыми. Подлежащее и сказуемое. Редко вкрапленные в речь словечки из молодежного сленга резали глаз, и в этих случаях его сообщение тянуло на кривляние взрослого.

У тебя больше ничего для меня нет?

Наконец-то. Саша все-таки решился. Он не знал, как это у них происходило. Как эти чертовы ролики попадали к его сыну? Он их просил, или ублюдок высылал сам. И он рискнул.

Dr

А что, понравилось?

Сергей

Ну так. Прикольно.

Dr

Прикольно? Ты шутишь, старичок?

Вот! Вот еще что! «Старичок» у него проскакивал везде. Вот это-то больше всего походило на кривляния. Это слово-паразит. Человек, имеющий подобное в своем лексиконе, не сможет избавиться от паразита никогда, как бы умело он ни играл выбранную роль.

Dr

Это же сногсшибательно, мозговыносительно… Ну ты меня понимаешь, старичок.

Саше вдруг показалось, что он где-то уже слышал это «старичок». Но сейчас вспомнить не мог.

Dr

На, держи.

А ниже появился файл с расширением mp4.

Саша открыл его. Действия на экране происходили медленно, а иногда Истомину казалось, что картинка и вовсе остановилась. Потому что там, в этом проклятом ролике, был его сын. Только Саша никак не мог понять, кому пришло в голову повесить камеры в мужской душевой.

* * *

Человек с шевелящейся одеждой больше не появлялся. Сережа вошел в душевую. Сланцы скрипнули на кафельном полу. В пустом помещении, одетом в керамогранит, звук Истомину показался каким-то устрашающим. Где-то капнула вода, облезлые и проржавевшие трубы завибрировали, а потом загудели. Сереже стало страшно. А что, если этот черный человек ждет его здесь? А ты тут перед ним в одних плавках. Сережа почувствовал, как лицо заливает румянец. У него все время было такое ощущение, что за ним кто-то наблюдает.