в темном костюме рылся, согнувшись, в открытой черной сумке. Сначала Боян подумал, что это работник электрической компании, снимающий показания счетчика, но потом сумка показалась ему странно знакомой. Когда он вгляделся получше, то увидел, что это дервишский шейх, с которым в последний раз он виделся в горах у Гарваницы.
— Извините, — шейх повернулся к Бояну, — не хочу вам докучать, но я проходил мимо, и мне сказали, что вы живете здесь. И вот…
Он запутался, говорил неуверенно и явно хотел быть любезным, но боялся, что эта его любезность не будет оценена должным образом.
— У меня есть кое-что для вас, — сказал он. — Вернее, для вашей дамы. То есть, и не совсем для нее…
Он нашел то, что искал, в своей сумке и подал Бояну. Это был крошечный кожаный кисет на тонком черном шнурке.
— Это когда… да, когда у вас родится ребенок, ну… да, когда родится ваш ребенок, пусть носит его на шее. Это будет охранять его от плохих вещей. Везде есть злой глаз, вы же знаете… Ну, вы понимаете, все такое, я уверен… Понимаете, я хочу сказать…
Передав подарок, он несколько раз поклонился и, пятясь по лестнице, чуть не скатился по ступеням.
Вернувшись в квартиру, Боян показал подарок Майе. Они открыли мешочек — внутри был много раз свернутый лист бумаги с рисунком: в шестиугольник были вписаны два треугольника, один вершиной вниз, другой вершиной вверх, почти соединенные основаниями.
— Не понимаю, — сказал Боян, глядя на волшебный талисман, — откуда он знает, что мы ждем ребенка?
— «И в небе, и в земле сокрыто больше,
Чем снится вашей мудрости, Горацио».[3]
Сказав это, Майя убрала амулет обратно в мешочек и добавила:
— Так я скоро поверю, что цвет знаменитых белых ботинок Мемеда также имел свое герметическое значение.
— К сожалению, — засмеялся Боян, — и это доказательство для науки утрачено.
По комнате время от времени проносились быстрые тени: снаружи, за окном, летали голуби.
— На самом деле, — сказал Боян, — эти треугольники…
Он подошел к стеллажу с книгами, но в тот момент, когда он протянул руку к одной из книг, Майя недовольно поджала губы и схватила его за руку.
— Давай лучше прогуляемся без объяснения символических значений.
Когда они вышли, город уже очерчивал свой силуэт косыми лучами вечера; поток света отступил, оставив высокие здания, как острые вершины на каком-нибудь берегу, обнажившиеся во время отлива.
Напротив входа на открытом и переполненном мусорном контейнере сидел большой черный ворон. Он клевал, выискивая что-то клювом, и каркал.
— Какой большой! — сказала Майя.
— Как после потопа, — рассмеялся Боян. — Кыш!
Птица посмотрела на них удивленным глазом, решая, действительно ли они гонят ее от золотых россыпей, резко каркнула, словно желая сообщить, что ей есть что сказать по этому поводу, и улетела, исчезнув в потоке света.
Примечания
1
Ш. Бодлер. Соответствия. Перевод В. Левика.
2
А. Рембо. Солнце и плоть. Перевод М. Кудинова.
3
У. Шекспир. Гамлет. Перевод М. Лозинского.
