Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
пришлось отвечать на воображаемые вопросы анкеты, это выглядело бы примерно так: «готовил», «не участвовал». Пришла и моя пора рассказать, как было дело. Я и от следователя ничего не скрывал, но сегодня – поподробнее.
Накануне даты, когда исполнялось 50 лет с начала Великой Отечественной войны, секретарь Смоленского горкома партии Атрощенков предложил собрать совещание первых секретарей горкомов КПСС городов-героев.
16 апреля 1991 года мы собрались в Смоленске – это была его инициатива. Там решили совещание не распускать, а собираться регулярно.
Я бы не сказал, что это была групповщина, но в принципе какая-то оппозиция Горбачеву начала формироваться. И он об этом знал. В Смоленске мы подготовили документ, в котором обратились к президенту с предложением объявить день начала Великой Отечественной войны – 22 июня – Днем Памяти.
На совещании речь шла о том, что в это сложное время партийные комитеты городов-героев, которые пережили такую страшную годину и так себя геройски проявили, обращаются ко всем коммунистам, населению страны с призывом к сплочению, объединению.
После совещания состоялось собрание актива Смоленской партийной организации, меня там попросили выступить. Я минут тридцать выступал и минут сорок – сорок пять отвечал на вопросы. Все это было опубликовано в газете и по просьбе смолян дважды транслировалось по местному радиовещанию.
Таким же большим было выступление ленинградского секретаря горкома по идеологии Юрия Белова. Остальные выступали покороче – время поджимало, да и основное внимание уделялось Москве и Ленинграду.
Это было мое первое выступление вне Москвы. Коллектив незнакомый, ситуация острая. Я говорил, что перестройка сама по себе нужна, но вольно или невольно допущены ошибки при ее проведении.
Первая ошибка – недооценена роль партии. Коммунистическая партия в Советском Союзе была не только политической организацией, но и структурой управления государством. Она проникала в мельчайшие ячейки общества и обеспечивала выполнение решений руководящих органов, в том числе и правительства.
После отмены 6-й статьи Конституции одновременно не было создано новой структуры управления обществом, что привело к анархии и развалу, нигилизму в отношении законов. Достаточно вспомнить слова Горбачева, что «все, что не запрещено законом, разрешено», то есть не была правильно оценена роль партии не просто как политической организации, а как структуры управления государством.
Второе. Проводившиеся реформы не были полноценными. Указы, законы, принимаемые правительством, совместные постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР привели не к укреплению, а к разрушению нашей экономики. Достаточно сказать, что в 1991 году в результате того, что перекачивались безналичные деньги в наличные, особый вред нанесли два закона: о соцпредприятии и кооперации.
Что явилось следствием принятия этих законов? На 13 копеек производства товаров – 1 рубль зарплаты. Вот причина инфляции, причина пустых полок 1991–1992 годов. Нужны были экономические реформы, но не те, которые проводились.
И третий недостаток – это увод партии от решения политических задач в стране начиная с XIX партконференции, когда партия была, по существу, устранена от решения этих вопросов. Даже не устранена. С ней поступили весьма хитро. Поскольку в стране не было оппозиционной партии, Горбачев провозгласил, что оппозицией должны стать средства массовой информации!
И стала партия организацией, которая все видит, все слышит, все понимает, а сказать ничего не может, поскольку ее лишили голоса. До народа она дойти просто не могла. Ни электронные СМИ, ни печать, за исключением небольшого количества газет, не были ей тогда подконтрольны.
Вот эти ошибки я и изложил перед активом.
В то же время я внес конкретные предложения по выходу из экономического кризиса, решению социальных проблем и непосредственной работе партии. В заключение сказал о задачах, которые стоят перед совещанием секретарей партийных организаций городов-героев.
Потом были вопросы, и среди них такой: а есть ли у нас замена Горбачеву? Я ответил: «Что вы знали о Горбачеве, когда выбирали его генеральным секретарем? Только то, что он самый молодой и ведет сельское хозяйство. Знали еще что-нибудь? Нет, не знали. Так и сейчас. Наверняка есть люди, которые в случае необходимости сменят Горбачева. Такого не бывает, чтобы на данное место имелась в нашей стране только одна личность».
Потом это будет называться «смоленским выступлением» и при определенных поворотах становиться то моим обвинением, то оправданием. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…»
В Москву я вернулся вечером. А уже утром мне позвонил Олег Семенович Шенин, человек насмешливый и неоднозначный, и, хохотнув, спросил: «Юра! Чего ты там, в Смоленске, наговорил? Все бегают, суетятся. Так что держись!»
Горбачеву, конечно, сразу же донесли. 22 апреля во время торжественного заседания, посвященного дню рождения В. И. Ленина, мы сидели в президиуме. Я смотрел в одну сторону, он – в другую. В зале ситуацию заметили, и Горбачев это почувствовал. Спрашивает: «Ты на концерт остаешься?» – «Да нет, домой пойду». – «Давай останемся, посмотрим».
Взял под руку, посадил рядом с собой, чтобы все это видели. Он часто проделывал подобное и с другими: когда были какие-то стычки, «приближал» к себе. И у Яковлева такая же манера была, чтоб показать несуществующую «близость».
Я стал рассказывать ему о работе Комиссии по подготовке введения чрезвычайного положения, которую он создал в марте.
Горбачев меня перебил: «Я знаю, чем вы тут занимаетесь. Ты лучше скажи, что ты там, в Смоленске, наговорил?» Я ответил: «Михаил Сергеевич, вот вам бы задали вопрос, есть ли вам замена? Вы как бы ответили? Что нет такой замены?»
Он смотрит на меня: «Но это же не меня, а тебя спрашивали». Я ему: «Ну, я ответил, что такого не бывает, чтобы не было замены. Я же не говорил, что сразу вас завтра надо менять, но что есть достойные люди – страна огромная, талантов много, в том числе и в партийных органах. Я считаю, что я правильно ответил. Я по-другому не мог ответить». Он поморщился: «Ладно, ладно. Но ты много на себя берешь».
На этом разговор и закончился. Но конфликт остался.
На апрельском Пленуме ЦК КПСС 1991 года впервые открыто была высказана критика в адрес генерального секретаря. Тогда выступил машинист-железнодорожник из Сибирского региона. Он сравнил Горбачева с машинистом, который ведет состав на красный свет и не думает его останавливать. Многие выступающие его поддержали.
После этого Горбачев заявил, что подает в отставку. Вопрос поставили на обсуждение, но был объявлен перерыв. Далее заседало Политбюро под руководством Ивашко, и тот внес предложение: вопрос об отставке Горбачева на пленум не выносить. К сожалению, большинство членов Политбюро проголосовало за это решение. Горбачев снял свое предложение, и пленум не стал его обсуждать.
Михаил Сергеевич дважды
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
