ссадинах, которые еще не успели зажить.
— Где ты была? Кто это сделал? — его голос в одно мгновение ужесточился, а взгляд стал пылающим, как сам ад.
Альфа подхватил меня под попу и усадил на капот машины. Встал слишком близко. Вплел пальцы в волосы и опять скользнул взглядом по ссадинам, к которым прикоснулся грубыми пальцами.
— Я была у Помпея, — произнесла ровно, хоть и делать нечто такое было нелегко.
— Это он тебя избил? — уголок губ альфы агрессивно дернулся.
— Почему ты меня искал? — я посмотрела на шрамы, уродующие лицо Вавилона. Они были старыми, но сейчас выглядели еще хуже.
— Может, потому что ты пропала и я, черт раздери, не знал где ты и, что с тобой?
— Возможно, мне лишь кажется, но создается ощущение, что ты переживал обо мне. Не слишком ли много чести для меня?
— Ты моя омега, — твердо. Ставя перед фактом и словно вбивая мне это в сознание.
— Когда-то ты говорил, что я хуже собаки. Мечтал заживо закопать. А ведь это было совершенно недавно. Что же изменилось?
— Мои намерения к тебе.
А вот это был слишком тонкий лед, который мне трогать не хотелось.
— Тебе лишь кажется, что что-то изменилось, но это не так. Для тебя я все так же раздражающий пацан.
Вавилон усмехнулся. Наклонился еще ближе, но своих пальцев от моих ссадин не убирал. Прикасался к ним слишком осторожно. Даже бережно, но вот от самого альфы исходило нечто другое. Животное. Горячее. Терзающее.
— Хочешь докажу, что в тебе не вижу парня, глупая омега? Хоть и моментами ты все еще раздражаешь.
Я не успела ничего ответить. Губы Вавилона коснулись моих губ и это был не просто поцелуй. Скорее нечто похожее на клеймо. Грубое, но обжигающее. Подобное раскаленному металлу.
Я почти сразу отвернулась, но поняла, что сделала это слишком поздно.
Буквально в полуметре от нас стоял Помпей.
Воздух, пронзаемый его запахом, выдавал только ярость, а желтые глаза — нечто безумное.
— Я так понимаю, что ты уже знаешь, что Нуб омега, — сказал он Вавилону.
На меня Помпей не смотрел. Так, словно я в одно мгновение перестала для него существовать.
Глава 23 Иначе
— Знаю. Уже давно, — Вавилон отстранился от меня, но встал так, что теперь, подобно стене, собой закрывал от Помпея. — И так же я знаю, что она Моя омега.
Да что он говорил?
Я словно приросла от страха к капоту машины, не в силах сдвинуться, и только могла неотрывно смотреть на альф. Я понимала, что их встреча была неизбежна. Но Вавилон сделал нечто ужасное, сказав эти слова. В тот момент, когда над городом нависла угроза, он сделал столкновение между двумя лидерами неизбежным.
— Неужели? С чего же такое решение? — Помпей приподнял один уголок губ. Он выглядел не просто злым. Разъяренным. И его глаза, которые постепенно начинали желтеть, наводили на далеко не самые приятные мысли. — Она тебе, уебок, в вечной любви поклялась?
— Прекратите, — я спрыгнула с капота машины. — Я приехала сюда для того, чтобы просто поговорить с ним.
— Отлично ты разговариваешь, — Помпей посмотрел на меня, как на ничтожество, но, в тот же момент, как на пустое место. — Не произнося слова, а засовывая свой язык ему в рот. И как? Хорошо с ним поговорила?
— Это все… — я дернулась вперед, чтобы увести Помпея и как-то объяснить все, что он сейчас видел, заодно и избежав конфликта, но Вавилон не дал мне этого сделать. Он опять взял меня за руку и потянул на себя.
Судя по всему, он опять хотел собой закрыть от Помпея. Защитить, но, стоило нашим рукам соприкоснуться, как метка на моем запястье не просто заныла. Она вспыхнула адской болью, из-за которой я вскрикнула и, отдернув ладонь, задрала рукав толстовки, замечая, что рисунок метки начал чернеть.
Наверное, нечто такое происходило и с Вавилоном, так как он тоже поднял рукав рубашки и потер кожу, покрывшуюся вокруг татуировки чем-то красным. Словно от ожога.
Наши метки будто требовали чего-то. Сейчас. Немедленно. Незримо связывали. Болезненно ныли и, не получая желаемого, изнутри уничтожали. Словно бы убивали.
— Так вот с кем… — я услышала хриплый голос Помпея. — … у тебя метка.
Обернувшись, я увидела, что и он менялся. Смуглая кожа в одно мгновение стала серой и сосуды в глазах полопались, делая их практически красными и лишенными чего-либо человеческого. Помпею будто бы не хватало воздуха. Он задыхался. И уже через несколько секунд из его глаз пошла кровь. Каплями она спускалась по лицу. Пачкала губы.
Будто бы пытаясь сделать вдох, он разомкнул их. Протянул ко мне руку. Даже прикоснулся к моей ладони, но моя метка от этого только сильнее вспыхнула болью и, прежде, чем я поняла, что делаю, отошла от Помпея, вместе с этим, почувствовав, что меня к себе притянул Вавилон. Поцеловал, но все это я воспринимала исключительно, как в ужасном дурмане. Наркотическом опьянении.
Руки Вавилона сжимали меня. Будто руководствуясь этой меткой, альфа трогал меня, пробирался под одежду и мне казалось, что, еще немного и он возьмет меня прямо тут, на улице, а я так ничего сделать и не смогу, ведь в это мгновение я была сама не своя. Словно в оболочке, которая сковывала и подчинялась альфе, с которым мы были отмечены.
И даже в тот момент, когда Помпей ударил Вавилона, я ничего не поняла. Лишь упала на землю и, задыхаясь от боли, начала ногтями до крови царапать метку. Одной болью пыталась закрыть другую.
Кажется, во двор сбежались люди. Отдалено я слышала и голос Империи, который пытался остановить Вавилона и Помпея, а они, не обращая на это внимания, били друг друга так, словно вовсе пытались убить.
Я все пыталась встать. Что-то сказать, но постоянно падала на траву и задыхалась. Метка болела настолько сильно, словно мне раз за разом ломало руку. Эти ощущения волнами расплывались по телу. Доставали до сознания и через несколько минут я не выдержала. Упала в темноту.
* * *
Выходила я из темноты так же рвано, как и падала в нее. В один момент, резко открыв глаза, тут же зажмурилась. Попыталась сесть, но опять поморщилась. Рука все еще болела и от яркого света сознание пробило режущими вспышками.
— Уже пришла в себя? — услышав голос Империи, я медленно открыла глаза. Все еще болезненно морщась, посмотрела на мужчину. Он сидел в кресле, рядом с кроватью, на которой я лежала. Саму комнату я не узнавала. Видела
