вырвав руку из его захвата, и Димка «непонимающе» захлопал ресницами.
— Да нет же, это вышло случайно, у меня сегодня с утра с координацией плохо.
Нет, ну и вот как с ним разговаривать? Махнув рукой на это дело, я поспешила вдоль по тротуару.
— Пошли, у нас ровно четыре часа, чтобы разобраться с твоим рефератом, а дальше ты сопроводишь меня на выставку.
— О, мой бог! — простонал друг.
— Послушай, это очень важно для меня. Я ужасно нервничаю. Сама владелица выставочного зала пригласила меня. А еще сказала принести свои работы. Ты нужен мне.
Димка остановился. Взяв меня за руки, заглянул в глаза. И сейчас он казался по-настоящему серьезным.
— Если это действительно важно для тебя, то я готов.
Улыбнувшись другу, я обвила руками его талию, крепко прижавшись к груди. Запах тмина вновь всколыхнул в груди будоражащие воспоминания, которые тут же отступили. Димка мой друг, ни больше ни меньше…
Глава 31. Нина
— Денисов, ты безнадежен! — застонала я, так и рухнув на кровать, которая была сплошь и рядом завалена книгами. — Ну как можно не запомнить такие простые вещи?
Да, уж, учитель из меня вышел так себе. Еще два часа назад я была полна энтузиазма, а сейчас… а сейчас была готова согласиться с Корниловым. Снова застонав, перевернулась на живот, прикрыв голову злосчастным учебником, который для Димки оказался китайской грамотой. Все, не трогайте меня, я в домике!
— Нин, — кровать рядом прогнулась, и к моему боку привалился Димка. Его пальцы «пробежались» по моим позвонкам, и я, не выдержав щекотки, рассмеялась, крутанувшись обратно на спину. Пальцы Димки, тем не менее, продолжили свой путь к моей голове и принялись легонько дергать волосы и накручивать их на себя.
— Никак не могу привыкнуть, что они такие короткие, — грустно вздохнул он, пощекотав меня кончиками волос по носу. Вот хитрец! Опять заставил меня забыть о самом важном!
— Так, Денисов, ты об агностиках думай, а не о моих коротких волосах! — возмутилась я, легонько шлепнув Димку по руке.
— Не могу не думать о твоих волосах, — произнес он, и на мгновение мне стало как-то неловко, пока Димка не продолжил. — Это гораздо приятней, чем думать об агностиках.
На лице расплылась плутовская улыбка, и я улыбнулась в ответ.
— У тебя выбора нет, Денисов. Это тема твоего реферата, и ты обязан понимать, о чем пишешь. Корнилов доверил тебя мне, так что не подводи.
Несколько мгновений Дима внимательно смотрел на меня, а потом, словно очнувшись, уселся на край кровати, взяв в руки учебник.
— Только ради тебя, Нинок.
— Ради себя в первую очередь, Дим.
С этой минуты дела пошли в гору. Все-таки, мы с Максимом были неправы. Димка вовсе неглуп, и если старается, то все у него получается. Спустя почти четыре долгих часа, мы наконец отправились на выставку. После такой изнуряющей работы за книгами, было приятно очутиться на свежем воздухе. Едва я сошла с крыльца, Дима подставил мне локоть.
— Ну, я же твой сопровождающий, — пояснил он, и я, улыбнувшись, обвила его руку. До закрытия было целых три часа, поэтому мы не спешили.
Очутившись в выставочном зале, я восторженно уставилась на окружающее меня разнообразие картин. Господи, какая же красота! Клянусь, когда-нибудь и мои работы будут выставляться! Но Димка, кажется, моего восторга не разделил.
— Эм, Нина, а где картины-то? — наклонившись ко мне вполголоса поинтересовался он.
— Ну а ты сейчас на что смотришь?
— Вот эта вот хрень?!
— Денисов! — шикнула я, от души пихнув это бескультурщину локтем в бок. — Это не хрень, а работа известного художника-абстракциониста Антона Лебедева, ты чего? Смотри, эти алые тона словно вопят о сдерживаемой ярости, но она прорывается угольно-черными каплями. Работа создана в технике «разбрызгивания».
— А по мне мазня какая-то. Дай мне бумагу и краску, я тебе такой шедевр за пять минут накалякаю.
Ответить, к огромному счастью Димки, я не успела. Нам навстречу шла Ева Андреевна. Господи, до чего же она красива! Я не раз видела ее фото в журналах. Всегда такая элегантная, никакой пошлости в образе. Вот и сейчас она шла в строгом сером платье, которое тем не менее подчеркивало все прелести ее фигуры: тонкость талии, округлость бедер, длину стройных ног. Димка так и замер, раскрыв рот, что меня жутко разозлило. От души я пихнула его локтем в бок.
— Слюни подотри.
Да, как оказалось, я жуткая собственница, не осуждайте меня!
— Ниночка! Я рада, что ты пришла! — мило улыбнувшись, произнесла она, тут же бросив взгляд на Димку. — О, а это, должно быть, твой молодой человек?
— Ох, нет, он… — уж было начала я, но Димка меня перебил.
— Да, я ее парень, рад познакомиться! — с этими словами этот гад ухмыльнулся, и взяв протянутую для приветствия руку, поцеловал ее. Польщенно улыбнувшись, Ева вдруг рассмеялась.
— Какой галантный! Повезло тебе с парнем, Нина!
— Но он не…, - слабо пискнула я, и тут же из меня вышибло дух от того, с какой силой Димка сдавил меня в своих медвежьих объятьях.
— Что ж, пусть…
— Дмитрий, — подсказал Денисов, и Ева снова улыбнулась.
— Пусть Дмитрий пока осмотрится тут, а я украду тебя ненадолго.
— Хорошо, Ева Андреевна, только дайте нам минутку, пожалуйста.
— Конечно, я подожду тебя в своем кабинете.
Едва только Прохорова скрылась за углом, я со всей дури толкнула Денисова в грудь, что однако не заставило сдвинуться его и на миллиметр.
— Это еще что за шутки такие? Ты зачем соврал? Какая я тебе девушка?
Димка же только расхохотался в ответ.
— Ох, мышонок, не злись. Просто ты видела эту красотку? Мне нужна эта фиктивная несвобода, иначе я сорвусь, честное слово!
Слова Димки были мне ужасно неприятны.
— А я значит, не красотка, да? — пробормотала я, снова толкнув его в грудь. Рассмеявшись, Димка притянул меня к себе, вновь сжав в медвежьих объятьях.
— А ты вне конкуренции.
От его слов я сразу же растаяла.
— То-то же!
— Иди уже, — подтолкнул меня Димка, всучив в руки папку с пейзажами. На дрожащих ногах я направилась вслед за Прохоровой. Робко постучавшись в дверь, вошла внутрь.
— Ева Андреевна?
— Проходи, Нина. Я действительно рада, что ты пришла.
— Спасибо! А как я рада! Я… вот, — заикаясь, я протянула ей свою папку с пейзажами. — Максим сказал, вы хотите посмотреть мои работы.
Взяв папку, Ева Андреевна вдруг замерла, отчего-то удивленно уставившись на меня.
— Максим?
И только тут я поняла, насколько облажалась! У меня аж сердце застыло.
— Максим Алексеевич, конечно же
