работы — Макса Шутихина. — А нам разве полагается? Мы же еще кандидаты.
— Вы же выступаете! — Света сделала круглые глаза. — Конечно, полагается!
Она увлекла меня к единственному свободному подоконнику и бросила на него все свои бумажки. — Значит так… В вашей группе четверо, значит вот четыре билета. Между прочим, один из них твой, ты же не выступаешь!
— Ага, — кивнул я, забирая четыре кусочка сероватой бумаги.
— А вот это — ведомости для голосования за кандидатов, — Света отсчитала еще четыре бумажки и протянула мне. — Подписывать не надо, голосование анонимное. Вот смотри, тут напротив каждой группы десять квадратиков. Нужно поставить галочку по шкале от одного до десяти. За каждый бюллетень группа получает от одного до десяти баллов. Проходной балл… Ты меня слушаешь вообще? Куда ты смотришь?
— Да-да, слушаю, — я покивал. — Тут же все это написано на бланке…
— А, ну да, — Света вздохнула, сгребла бумажки и села на подоконник. — День-дурдом какой-то! Представляешь, все как сговорились и пришли сегодня! А нам руководство ДК еще вчера сказало, что у них на пять часов мероприятие, и нужно, чтобы был порядок.
Но уходить никто, кажется, не собирался. Все болтались по клубу, чесали языками, активно жестикулировали. И кое-где уже даже мелькали горлышки бутылок из зеленого стекла. Которые по-быстрому доставали из-под полы и быстро же прятали. Понятно, в чем дело — на улице второй день идет снег и холодно, так что места привычных тусовок стали, мягко говоря, некомфортными. Вот все и вспомнили про рок-клуб. И пофиг им, что они своим волосатым и обвешанным феньками видом пугают добропорядочных мамаш и их юных дочек. На сцене сегодня что-то там про бальные танцы, и некоторые особо ответственные родители уже начали приводить своих чад и притаскивать кофры с танцевальными платьями. И вообще были не рады толпящимся в фойе рокерам.
— Где расписаться-то надо? — быстро спросил я. Увидел, наконец-то, Макса Шутихина. Тот стоял в закутке возле туалета в обществе Яна-Цеппелина и еще парочки уважаемых членов рок-клуба.
— Вот тут, в ведомости! — Света сунула мне ручку и показала не очень акуратно накрашенным ногтем на строчку, помеченную «Ангелы С». Я быстро оставил свой автограф, чмокнул Свету в щеку, потрепал ободряюще по плечу и устремился к Максу.
Когда я подошел, Ян демонстративно сунул руки в карманы и отвернулся. И пока я обменивался приветствием с Максом, он склонился к уху еще одного рокера и что-то ему прошептал. Тот, второй, наградил меня уничижительным взглядом.
— Может, отойдем? — предложил Макс. Нервно так предложил. Неуютно ему было рядом с громилой-Яном, которому я не нравился. И меня посылать субтильному Максу тоже не хотелось.
Когда мы удалились на достаточное расстояние, чтобы Яну со товарищи было нас не слышно, Макс вполголоса проговорил:
— Слушай, какое дело, Велиал, — он бросил тревожный взгляд на Яна. — Наверное, я не смогу с вами сыграть на концерте. Уже пообещал… Ну и просто не успею порепетировать… В общем, ты извини…
— А насчет второго вопроса? — спросил я. Ясно, Ян уже напел Максу что-то в уши, и рисковать репутацией, вступая в порочащие связи, он не хочет.
— Это да… Гитару могу дать, — он сжался и сунул руки в карманы. Заговорил еще тише. — Но взамен мне нужно тоже кое-что. Одно очень грязное дело.
— Кого-то убить надо? — усмехнулся я.
— Да не, — фыркнул он. — Подвиг Геракла совершить. У меня знакомый получил овощехранилище, только там жесть… Надо весь срач убрать. Поможете?
— Запросто, — кивнул я и протянул руку. Макс бросил еще один испуганный взгляд в сторону Яна и сунул руки в карманы.
— В субботу тогда с самого утра и пока не сделаем, — сказал он почти шепотом. — Только Яну не говори, а то он… Это… В общем, позвони мне в четверг-пятницу, я точно скажу адрес и что взять с собой.
— Изобразить разочарование на лице? — понимающе спросил я.
— Ну… Типа да, — едва заметно кивнул Макс.
Я вздохнул, развел руками и отошел от Макса, нахмурившись. С одной стороны, такой исход переговоров меня, в целом, устраивал. А что до Яна… Интересно, достаточно ли велик его авторитет, чтобы убедить большинство членов рок-клуба, чтобы они на голосовании поставили нам сплошные единицы?
Павильон пригородных касс новокиневского вокзала смотрелся этаким чуждым элементом из стекла и алюминия, который зачем-то прилепили к старинному зданию вокзала с башенкой и часами. Внутри было холодно, к двум из десяти открытых касс толпились не очень длинные очереди. Хмурые люди, которым зачем-то тоже потребовалось за город ранним утром ранней зимы почему-то игнорировали десяток автоматов по продаже билетов. Мы с «Ангелами» явились на вокзал первыми, и теперь ждали всех остальных. Важный день сегодня — мы поехали снимать наш клип. Победителем гонки на операторскую работу оказался Стас, полненький и кучерявый парень, он же предложил и место съемок — дом в деревне Таранное. Сказал, что раньше там жил дед, потом он умер. И его семья уже второй год собирается превратить этот дом в дачу, но Таранное далековато — ехать два с лишним часа на электричке, так что пока он просто стоит бесхозным. Дом в деревне крайний, сразу за оградой — речка и опушка леса. Так что место идеальное. Ну и плюс ко всему — в доме есть печка, так что заночевать сможем с комфортом, если не успеем за световой день снять все, что собиались.
Первым после нас приехал Илюха-Бес в компании Эланор. Он тащил на спине здоровенный рюкзак, будто не на однодневные съемки клипа собрался, а в поход дней на десять. Потом подкатила волга Ивана. Из нее выбрался он сам и еще какой-то парень.
— О, здорово, Жан! — обрадованно встрепенулся Бельфегор. — А ты что, с нами едешь?
— Так вы знакомы? — обрадовался Иван. — Прекрасно. Я как раз хотел вам представить человека, который будет заниматься дальнейшими публикациями о вашей группе. Жан Колокольников, прошу любить и жаловать.
— А что сам не едешь? — спросил я.
— Много работы, — усмехнулся Иван. Потом фыркнул. — Да ладно, кого я обманываю? Просто я слишком стар для всех этих зимних побегушек в лесу.
— Стас сказал, что там есть печка! — возразил Бегемот.
— Значит я буду за
