на полянке остались только Даниил и Охотница. Она плотоядно смотрела на него, а он дрожал всем телом.
– Красавчик – прошептала Охотница сексуальным заводящим голосом. – Наконец-то мы одни. Советник, Невидимка и Потребитель думают, что я появилась после них, но я была до них, была изначально. Я была уже тогда, когда люди еще жили в райском месте. Я – первейшая необходимость, ведь без меня люди вымрут. И я единственная среди семерки, кто заинтересован в соединении людей, а не в разобщении. Я за то, чтобы мужчины и женщины плодились и размножались, и испытывали удовольствие от этого процесса. Я могу научить тебя всему, и доставить тебе радость. Это даст тебе силы двигаться дальше. Ты готов?
– Подожди – попросил Даниил. – Я ведь еще ни на что не давал согласия.
– А ты хочешь отказаться – удивилась Охотница. – Жизнь дана нам для удовольствий. А то, что могу дать тебе я – самое богатое из всех доступных человеку удовольствий.
– Я понимаю – кивнул юноша. – Только пойми и ты меня. Я не могу вот так… без любви…
– Да ну – удивилась Охотница. – Я знакома с тем, о чем ты говоришь. Любовь на самом деле – это просто иллюзия. Чаще всего красивым словом «Любовь» прикрывают очень некрасивые эмоции и чувства. Зависимость или стремление к власти. Что из этого выберешь ты? И ты действительно думаешь, что твой выбор, – каким бы он ни был – сделает тебя счастливым? А то, что я предлагаю тебе – и естественно, и полезно для здоровья.
– И все-таки… Ты, конечно, права и часто под словом «Любовь» подразумевают непонятно что-то. И все-таки бывает, что Любовь – это красота, созданная двумя ответственными, сильными сердцами.
– Романтик – поставила диагноз Охотница. – Ну, насиловать тебя никто не собирается. А если кто-то узнает, что ты отказался, тебя просто поднимут на смех.
– Ты можешь вернуть меня в город? – попросил юноша.
– Да, могу. Мы как раз отправимся туда, где и все твои сейчас находятся и все мои.
Охотница прикоснулась к плечу Даниила, и они оказались в бедняцких кварталах.
14. Смерть короля
В бедняцких кварталах было очень много народа. В центре группы людей стоял Раймон. Выражение его лица было изумленным. Рядом был Дож, внимательный и осторожный, готовый за Раймона и убить, и отдать свою жизнь.
За их спинами, словно молчаливая охрана, находились несколько Повстанцев – в том числе Мак и Лара. У них были такие же выражения лиц и позы, как на похоронах узника. У ног девушки лежал его Щенок. Он явно заметил Даниила, вскочил, завилял хвостом, залаял. Лара прикоснулась к Малышу, и тот умолк.
Молодой, прокуренный и пьяный бомж что-то говорил Раймону. Рядом с этим бомжом сидело еще несколько.
Вся семерка тоже присутствовала здесь. Их почти никто не видел, так как они парили в воздухе над кварталом.
Видел Даниил, потому что они этого хотели. Лара, которую все семеро буквально пожирали глазами, слегка дергалась, явно ощущая их присутствие. Чуял Щенок.
Даниил смотрел на семерых, постепенно понимая, чего они хотят.
– Нет – внутри себя закричал он. Семёрка его услышала.
– Да – Невидимка посмотрел на Даниила и того словно обожгло.
– Да какой же ты великий правитель – орал молодой бедняк. – Ты посмотри, как твой народ живет.
Раймон растерялся, ведь с детства он мечтал построить богатое и духовное королевство. Да и Советник убеждал, что именно к этому они стремятся и скоро придут.
Раймон обернулся к Дожу.
– Что происходит? – тихо спросил он у друга.
– Твой Советник лжет тебе. Вы идете неправильной дорогой.
– Но Советник не может лгать… – как упрямый ребенок захныкал Раймон.
– Почему ты так слепо ему веришь? – в сердцах заорал Дож.
– Потому что он – мой Друг.
– А я тебе кто?
– И ты – мой Друг. Вы оба – мои Друзья. Я не могу, не хочу, и не буду выбирать между вами – зарыдал Раймон.
– Государь, Советник не друг Вам. Он никогда и ничего не делал в ваших интересах, только в своих – вступил в разговор один из Повстанцев.
– А ты откуда знаешь? – накинулся на него Раймон. – Не говори глупостей.
– Вам следует проверить Советника.
– Не буду я этого делать.
– Трусливый ублюдок. Идешь на поводу у жестокой твари.
Пьяный бедняк схватился за нож. Лица семерки были прикованы к нему.
«Бей» – скомандовал Советник. – «Это ничтожество недостойно жизни».
«Бей» – добавил Стражник. – «Это ничтожество слишком хорошо живет».
«Бей» – закрепил Каратель. – «Это ничтожество живет за твой счет».
Бомж ударил. В ту же секунду Даниил понял слова узника. И Раймон, и бедняк – оба находились под властью семерки. Впрочем, не только они. Весь город.
Все отреагировали мгновенно. Повстанцы отрезали пьяного бомжа, чтобы он не смог нанести новых ударов. Дож придерживал оседающего Раймона. Лара рванула к правителю, чтобы залечить его рану. Семерка рванула к девушке.
«Нет» – заорал Даниил, но услышала его опять только семерка.
Советник удивленно посмотрел на юношу.
«Даже не думай» – угрожающе заявил Даниил.
«Как скажешь» – с усмешкой ответил Советник и дал сигнал своим – не двигаться. Семерка замерла.
Лара сидела на коленях перед Раймоном и пыталась исцелить его рану. Она бледнела все больше и больше, а правитель так в себя и не приходил.
Девушка посмотрела на Дожа и в глазах ее стояли слезы. Она покачала головой.
Дож тоже зарыдал. Он понял, что Раймон умер.
Лара неожиданно упала в обморок. Мак едва успел ее подхватить.
– Это очень злое место. Нам нужно немедленно отсюда уходить – сказал он.
Они выдвинулись. Мак нес девушку на руках. За ним шли Повстанцы и несли Раймона. Замыкал шествие Дож.
Щенок остался на поляне. Он чуял хозяина.
Убрели куда-то и бомжи.
Даниил был сломлен. Он видел злое торжество на лице Советника.
– Что вы сделали? Зачем?
– Ты должен это сам понять. – И семерка исчезла.
Юноша опустился на полянку к Щенку. Они вместе пошли в районы Повстанцев.
Когда они дошли до места, их поразила тишина. Редкие люди, встречавшиеся на пути, были молчаливы. Некоторые внимательно смотрели на Даниила, но никто не подошел и не заговорил с ним.
Обходя один из домов, юноша услышал голоса Мака и Врача.
– Все кончено – растерянно говорил Мак. – Она была нашей последней надеждой.
– Нет, ничего не кончено – уверенно заявил Врач. – Она ведь не умерла, а просто спит.
Мак замолчал, задумался.
А Даниил остановился у стены. Перед его глазами побежали картинки прошлого, встреча с Елизаветой.
