стать ему знаменитым пианистом или певцом. Иногда таких удачников злые языки обвиняют в сговоре с дьяволом, но они просто вступили в любовную связь с суккубом и сами того не заметили, как их карьера полетела вверх. В романтической традиции таких помощников называют музами, но это совсем другое. Музы – посланники ангельского мира, их помощь возвышает, а помощь суккуба демонизирует, дает силы повелевать душами и сердцами. Когда играл Паганини, экзальтированные люди кончали жизнь самоубийством – и мужчины, и женщины. Это как пить дать работа суккуба. Вокруг Николо крутилось много женщин! Парочка из них у меня под подозрением. Разумеется, все это не отменяет гения великого скрипача.
– Ну разумеется.
– Еще по рюмочке, Андрей Петрович?
– Несомненно.
Говорливый мудрый старичок разлил настойку, и они выпили.
– Кстати, римский папа Сильвестр Второй, живший на рубеже десятого и одиннадцатого веков, тысячу лет назад, – продолжал Долгополов, – на смертном ложе во время исповеди сознался, что всю жизнь ему помогал суккуб по имени Меридиана, он же позволил ему добиться сана первосвященника. Несмотря на всю видимую строгость церкви, это было крайне распущенное время. Многие священники имели целые гаремы среди своих прихожанок. Возможно, имелась такая вдохновительница и у папы. Была ли она демоном или простой женщиной, кто теперь скажет? Но на последнем вздохе папа Сильвестр раскаялся в том, что принял эту помощь.
– Если бы я однажды сам не столкнулся с явлением, выходящим за грань реального, не столкнулся лицом к лицу, не поверил бы ни одному вашему слову.
– Но вы же верите?
– Верю, – кивнул Крымов.
– Ну тогда и я вам скажу: если бы вы, Андрей Петрович, когда-то не столкнулись с явлением сверхъестественным и не готовы были бы мне поверить на слово, я бы и не переслал вам те отрывки из книг, не сделал бы так, чтобы вы приехали сюда, и не стал бы сейчас рассказывать все это.
– И вновь возникает вопрос: откуда вы знаете обо мне так много? Как я понял, дело не только в пропавшем манекене, который я взялся искать? Моя прошлая жизнь тоже сыграла свою роль?
– Именно так, но я не собираюсь вдаваться в подробности при всем уважении к вам. Хватит того, что я искренне готов помочь. Продолжаю. Согласно древнееврейским книгам, существуют четыре суккуба, демона в женском обличье: Лилит, Айшет Зенуним, Аграт бат Махлит и Наама. Последние три могут иметь детей, но носят на теле следы уродства – у одной из них явно виден хвост, у другой птичьи ногти на ногах, в смысле, коготки, у третьей – клыки, которые сколько ни пили, все равно прорастают. Они рожают детей, их зовут «камбионы» – как правило, это уроды, но обладают сверхспособностями. Только Лилит абсолютно совершенна, но она и бесплодна. Все четверо жаждут мужского семени, они принимают его любыми путями, которые доступны женщинам, это их вечная амброзия. Вот за кем охотитесь вы, Андрей Петрович. Вот кому бросили вызов. Так что ваш суккуб, бессмертное существо, мог и полтысячи лет пролежать под каменной плитой, и целую вечность. А потом встать, насытиться от мужчины и отправиться мстить этому миру.
– Вы разукрасили для меня мир новыми красками, – честно признался Крымов. – И я от них не в восторге.
– Что поделаешь, я предельно честен с вами.
– Последний документ касался Льва Апраксина, Ляшского замка и таинственной женщины, которая стала спутницей археолога и помогла ему сделаться сверхвыдающимся археологом, коллекционером, антикваром, превратила его жизнь в сказку. Я ничего не упустил?
– Все так, Андрей Петрович, все так.
– Это была благодарность?
– Разумеется. Пятьсот лет пролежать под каменной плитой живой и здоровой, с проклятием на груди, не позволяющим сбросить оковы и подняться. Без способности заняться любовью, насытиться привычным блюдом – семенем мужчины. Лежать, страдать и не знать, когда тебе дадут свободу и дадут ли ее вообще. Как вам такая участь?
– Печальная. Что может натворить такой суккуб, когда освободится?
– Сейчас вы задали самый правильный вопрос, господин Крымов. Такой суккуб может смириться, но может и мстить – всем живущим. В первую очередь он будет мстить Богу. Но самому ему отомстить напрямую невозможно. Бог всесилен. Только одним способом – так, как это сделала герцогиня Савойская, отняв у Создателя его преданного работника, любящего сына, художника Бьянки. Бог наделил человека свободой воли, подняв его выше самых могущественных ангелов, у которых ее нет. Но Он и дал право решать самому, по какой дорожке идти. Увы, человек часто выбирает темные тропы.
Они поговорили еще, допили бутылочку настойки.
– Что ж, о главном я вам рассказал, – заметил Антон Антонович. – Только не думайте, что сможете противостоять суккубу, – это вам не по силам.
– Какой тогда от меня толк в этом деле?
– Наблюдайте. И помните: характер суккуба, демона, как правило, и подводит его. За каждым денно и нощно наблюдают с небес и записывают деяния. В небесной регистрационной книге, – весело добавил он.
– Скажите, Антон Антонович, каков ваш интерес в этом деле?
– Очень хочется знать? – прищурил глаза хитрый старичок.
– Очень.
– А вы поверите? Даете слово?
– Даю честное слово.
– Ну хорошо. Существует тайный орден, его посвященные делают все, чтобы оградить людей от влияния суккубов и инкубов. Хотя бы сократить его. Открыть людям глаза. Не дать превратиться в рабов этих древних существ. Как вам такое откровение?
– Круто, – честно ответил Крымов.
– Еще как круто, – согласился старичок.
– И вы один из членов этого ордена?
– Сами догадайтесь.
– А кто вас уполномочил на эту службу?
– У-у, – мотнул головой Долгополов. – На этом вопросам пора положить конец.
– Тогда последний: я и в дальнейшем могу рассчитывать на вашу помощь?
– Непременно.
– Ладно, – кивнул сыщик. – Теперь пойду. Ну вы и подбросили дровишек в костер – гореть ему теперь не перегореть.
Старичок только усмехнулся. На пороге Долгополов сказал ему:
– Помните, сейчас она и ее слуга, тот молодой художник, послушный раб, уже готовят НЕЧТО. Что – я не знаю. Я не пророк. Вы узнайте! И действуйте!
– Как действовать? Вы же сами сказали: от меня ничего не зависит.
– Решайте на месте, Андрей Петрович!
3
Щедрая луна заливала лимонным светом их спальню. Владислав все еще тяжело дышал. Он только что вынырнул из короткой и стремительной любовной схватки. В его ушах все еще стоял пронзительный крик женщины, которую он крепко сжимал в объятиях. И так, сплетясь, они лежали долго…
Последние две недели он смотрел на это тело совсем иначе, чем прежде. Оно стало для него, еще совсем недавно абсолютно неопытного в любви юноши, упоительным источником не только наслаждения, но и
