С диванами может быть очень весело. В прошлом я очень хорошо проводила на них время. Так что они, скорее всего, всегда будут одерживать верх над ювелирными изделиями. Если только мы не говорим о семейных драгоценностях, в этом случае я ещё как выигрываю. Если вы спросите у парня, что он предпочитает — диван или свои шары, уверена, что ответ очевиден.
— Е — е–еху!
— С тобой все хорошо? — София слегка откинула голову назад и посмотрела на меня как на обезьяну или что — то настолько же неуместное в зале Кардуччи.
Я просто сказала вслух «Е — е–еху».
— Gesundheit, — прикрыл меня Лео, даже зашёл так далеко, что достал носовой платок из нагрудного кармана и помахал им в мою сторону. — Джули приболела.
— Да. — Я кивнула и подняла платок, чтобы полностью закрыть лицо. Как долго можно за ним прятаться, чтобы не показаться странной? Три, четыре дня?
— Завтра в то же время и в том же месте?
Мне не понравилось, что у Лео и Софы есть условленное место и время. Я хотела этого для нас с Лео. Пока я скулила себе под нос, не заметила, действительно ли он согласился на предложение или нет, но сверкающая улыбка Софии с её перекачанными губами вынудила признать первое.
— Мы ходили на пробежку этим утром, — сообщил Лео, пока София проплывала по коридору. Она, правда, буквально плыла. Со своими почти незаметными шагами эта женщина походила на пантеру. Подкралась ко мне, как будто я её очередная добыча. — Это что — то вроде нашей традиции.
У них имелись не только время и место, но и традиция? Пощадите, мне нужно столько всего наверстать.
— Значит, ты любишь бегать. — Я выглядела идиоткой, потому что не только рассказала ему об отвращении к бегу, но у меня еще была и одежда, которая открыто выражала эту глубоко укоренившуюся ненависть.
— Я не имею ничего против. — Лео поднёс чашку кофе к губам и сделал длинный, медленный глоток.
— Возможно, я как — нибудь пойду с тобой. Ну, знаешь, чтобы убедиться, что я по — прежнему ненавижу его всем сердцем. Но нужно будет раздобыть голодную бродячую собаку и привязать к моей талии стейк, потому что могу с уверенностью сказать, что мои ноги начнут двигаться, если только меня на самом деле будут преследовать.
— Джули. — Он поставил чашку на газету и повернулся так, что наши колени соприкоснулись, а лица оказались очень близко. Я чувствовала аромат кофе, исходящий из его кружки, и его лёгкое дыхание. — Я не желаю, чтобы ради меня ты пыталась стать кем — то другим. И хочу узнать тебя, а не ту версию, которая, как ты думаешь, мне понравится. Надеюсь, что достаточно очевидно, что ты симпатична мне. Просто продолжай делать то, что делаешь.
— Но у тебя и Софии есть обусловленные место и время, традиция и диван. — Лео бросил косой взгляд в мою сторону, как я узнала, он одаривает меня им, когда пытается понять смысл моих слов. Бедняжка. Зависая со мной, он преждевременно состарится из — за гусиных лапок, которые появлялись, поскольку он постоянно хмурился. — Всё, что есть у нас с тобой, это фамильные драгоценности.
Лео закрыл глаза и покачал головой, не понимая мой словесный понос.
— Что? — Он открыл глаза, но надбровная дуга оставалась напряжённой. — Не бери в голову. Послушай. Мы с Софией можем не бегать вместе. Только слово скажи.
Я сжала зубы, но, как ни пыталась, не смогла произнести этого. Не была настолько неуверенной, чтобы вынудить Лео прекратить свои занятия только лишь потому что, что? Потому что мне не нравилось думать о нём и о почти супермодели, скачущих по итальянской глубинке? О её покачивающемся во всех нужных местах теле? О том, как он ясным взором скользит по Софии туда — обратно? О том, как они соприкасаются пальцами, пока пробираются через пологие виноградники и холмистые горы, купаясь в золотом, сверкающем утреннем свете?
Я выбросила эти мысли из головы и воскликнула:
— Слово! — прочистив горло, тише добавила: — Прости. Я имею в виду «слово». Я говорю. Это вроде как беспокоит.
— Понимаю. — Он обратно откинулся на спинку кресла. — Что насчёт того, чтобы ты и я пошли на прогулку? Знаю, бег тебе не по душе, так что, может, не будем торопиться.
Мне не обязательно не торопиться, но возможно, это будет хорошим началом. Я кивнула в знак согласия.
— Иди позавтракай, встретимся во дворе, — велел он, растягивая губы в застенчивой улыбке. — Хочу кое — что тебе показать.
Глава 16
Когда я открыла застеклённые двери, ведущие на террасу, Лео стоял ко мне спиной. Обожжённая солнцем красная плитка выстилала внутренний двор, образуя под ногами геометрические фигуры. Очки, которые до этого висели на воротнике рубашки Лео, теперь находились у него на носу, руки, слегка согнутые в локте, спокойно лежали в карманах.
— Хей, — произнёс он, когда почувствовал, что я подошла сзади. — А вот и ты.
Я обняла его со спины, просунув свои руки между его, и прижалась к нему щекой. Для меня непривычно проявлять очевидную привязанность к мужчине. Но как бы непривычно это ни было, это ощущалось столь же естественно, как будто моё тело знало, как выразить чувства, которыми оно охвачено. Словно я каким — то образом мгновенно усвоила чужую культуру.
Я не могу сказать с полной уверенностью, что, если бы не прочитала письмо матери Лео, была бы такой смелой, но моя храбрость перешла на новый уровень, поэтому стоило ожидать, что и остальные чувства претерпят изменения. Они переполняли меня.
— Я правда рад, что ты здесь, Джули. — Он наклонил голову к моей.
— Я тоже. — Обхватила его крепче, моя грудь прижалась к его мускулистой спине. — Спасибо за то, что нанял меня.
— Нечего и говорить. Не могу представить никого, кто бы справился с этим лучше. К тому же, теперь ты знаешь Ренальдо на гораздо более близком уровне, чем все мы, вместе взятые.
Я выдохнула через рот.
— Ты никогда не дашь об этом забыть, да?
Развернувшись на пятках ко мне лицом, Лео посмотрел на меня и рассмеялся.
— Нет, наверное, нет. — Потом он щёлкнул указательным пальцем по кончику моего носа и сказал: — Следуй за мной.
Пока мы шли рука об руку вдоль террасы по дорожке из гравия, которая тянулась вниз по склону холма, вновь почувствовала себя шестнадцатилетней. В этом было что — то невинное, много чего, что касалось Лео, казалось
