ресторана крытая парковка.
— Ого, ресторан! А тебя впустят? — пытаюсь, чтобы мой голос звучал саркастично и надменно, но улыбка через всё лицо портит картину.
— Поэтому я взял тебя, — продолжает болтать, открывая передо мной дверь на лестницу, — покажу, как пропуск, возможно, придётся покрутиться. Справишься?
— Я такая голодная, что готова сплясать… — бормочу себе под нос и выхожу на улицу, зябко ёжась.
— На самом деле, я со шкурным интересом, — в машине тон его голоса резко меняется, — расскажу по пути, если откажешься — поедем в другое место, в центре рестораны на каждом углу.
Любопытный хорёк внутри меня поднимает мордочку и замирает в ожидании.
— Не томи, Тём! — не выдерживаю, слегка пихнув его в плечо.
— Я собираюсь с мыслями, — смеётся в ответ и потирает «ушибленное» место. — А ты сильная!
— Проверь на сколько…
— Вчерашняя ситуация на переговорах действительно показалась странной, — вновь становится серьёзным и пристраивается в крайний правый ряд за автобусом. Вот это приготовления! — Отец человек дела, сразу же нанял детектива, выяснить, что за тип этот Алекс Браун. Вечером он перезванивает… до смешного. Фамилию мужик поменял месяц назад, причём, в нашем городе, просто через отдел МФЦ. Анисимов Александр Викторович.
— То есть, он сейчас в городе, а не на Турецком побережье, как уверял?
— Неа… причём, как ты понимаешь, побережье прилетело само. А у нас в городе не так много турков. Хочу, чтобы ты послушала один голос вместе со мной…
— Шахин? — спрашиваю со вздохом.
— Он, — кивает тут же.
— Не он, — хмыкаю в ответ, — и не Али.
— А это ещё кто?
— Официально — его переводчик. Но для переводчика он слишком вольно трактует.
— Час от часу… — вздыхает тяжко, — откуда ты знаешь Шахина? Он только недавно выкупил долю Жанны, уже после твоего увольнения.
— Ну… — я замялась, явно не готовая к этому разговору, но Артём ждал ответ и периодически бросал на меня заинтересованные взгляды. — Прежде чем выкупить, он выступил в роли поставщика и заключил договор с фирмой. Я переводила.
— Интересный ход, — хмыкнул Артём, — прощупал будущего партнёра заранее.
С этой стороны я не рассматривала… Получается, он не мог мне рассказать, чтобы я случайно не проболталась и не испортила проверку.
— А ещё я с ним переспала, — добавила между делом, — неоднократно.
Артём молча свернул на светофоре, а я слегка выдохнула.
Мы долго крутились вокруг ресторана, пытаясь найти место для парковки, Артём начал скрипеть зубами и в конечном итоге заблокировал два автомобиля прямо у входа. Я посмотрела с укором, а он невинно похлопал ресницами и полез в бардачок, перегнувшись через меня гораздо сильнее, чем требовалось. Я слегка улыбнулась, а он сунул руку в щель, с трудом вытащив картонку с номером мобильного. А вот это уже странно. Мог бы просто открыть пошире…
— Что ты там прячешь? — спрашиваю без задней мысли, подняв брови.
— Эм… ничего, — мямлит в ответ. — Пойдём.
Взгляд отводит и выглядит подозрительно. И наверняка настучит по рукам, но я быстрым движением открываю бардачок и вижу пистолет.
— Дин, ну какого… — вздыхает тихо и закрывает его.
— А разрешение есть? — спрашиваю хмуро.
— Нет, — не могу сказать, что я испугалась одного лишь вида оружия, но стало слегка не по себе. — Больше не голодная?
— Не, жрать охото, — отвечаю честно, отстёгиваюсь и выхожу.
Не моё дело. Не моё!
Заговоры, интриги, разборки с применением огнестрельного, большие деньги, инвестиции, покупки, продажи, нелепые афёры, таинственные турки за кадром, в кустах и чёрте где ещё. Не моё! Не полезу ни за какие коврижки.
Слышал, как она собиралась. Почти бесшумно, если не брать в расчёт звук льющейся воды. Ходила мышкой, одевалась на кухне. Лежал и ждал когда она подойдёт чтобы разбудить меня. Невежливо толкнёт или осторожно коснётся? Или за ногу стащит с кровати? Ещё вполне могла бы окатить ледяной водой из таза. Или поцеловать. Швырнуть в меня мои же тряпки, вместе с обувью. Проорать что-нибудь на ухо. Она не сделала ничего.
Порадовался, что отделался лёгким испугом, неспешно принял душ, почистил зубы её щёткой, справедливо рассудив, что после всего того, что было ночью, можно не церемониться, оделся и с поразительной лёгкостью во всём теле, которую не ощущал уже очень давно, отправился на работу.
Никакой головной боли, никакой усталости, старческой ломоты во всём теле, привычного раздражения в дороге, в голове полный порядок. Спокоен, уравновешен, собран. До обеда успел переделать столько работы, сколько обычно растягиваю на неделю, в обед назначил две встречи, с успехом их провёл, не бесил даже турок, ошивающийся этажом ниже. Но грызла одна мысль… почему она так тихо ушла?
Открываю фотографии на телефоне и таращусь на её голый зад. Сделал снимок, едва она уснула. С ухмылкой через всю рожу, до сих пор ощущаю эту внутреннюю усмешку. И от этого накатывает такое отвращение к себе, что взгляд тут же падает на бар.
Открываю ноут и погружаюсь работу. Слишком много самоанализа в последнее время, пора завязывать с этой хернёй. Ещё две ночи и я попрощаюсь с этой девицей раз и навсегда. Одной прошлой было бы вполне достаточно, но чёртов турок… хер ему.
Короткий стук и дверь открывается. Входит вальяжной походкой, как будто это его офис. Презрительно вздёргиваю верхнюю губу и откидываюсь на стуле.
— После вечера с инвесторами у меня самолёт, — говорит, подходя к столу.
— Проводить? — хмыкаю в ответ, а он морщится.
— Ты летишь со мной.
— Да хер тебе, — отвечаю со смешком. — Что бы ты там не придумал. Это будет третья ночь.
— Да забей ты на этот тупой спор! — рычит в ответ. — Есть шанс обоим остаться без башки, понимаешь? Вряд ли ты сможешь второй раз трахнуть весь город без этой ничтожной составляющей твоей жалкой личности.
— Ну, я хотя бы личность, — хохотнул, но напрягся.
— Соображай резче, — кривится и садится в кресло напротив.
— Ну ты и падла, Ибрагимчик… — улыбаюсь широкой открытой улыбкой и смотрю волком. — Я только избавился от всего дерьма и вот он ты.
Он смотрит в сторону, а я всё улыбаюсь. Тварь! Я пять лет потратил на то, чтобы выбраться из той ямы, в которую залез по дурости. Пять, сука, лет я убил на то, чтобы сохранить фирму и съехать по-тихому, но не на кладбище! И вот он сидит передо мной, мой билет в прошлое. Долбаный якорь, не дающий двигаться вперёд.
— Кстати, зря, — пожимает плечами равнодушно, — весьма прибыльное дерьмо, я тогда очень расстроился, когда ты срулил. Многие расстроились, Тимур. Но воссоединению рады не все. Я так и не нашёл ублюдка, пытающегося сорвать
